Валериан Якубовский - Дезертир

— Скажите, товарищ Пашковский, в городе есть склад с боеприпасами? — спросил Селезнев, уткнувшись в карту.

— Есть. — не задумываясь, ответил Чанкайши.

— Где он расположен?

— Между речным портом и усадьбой бывшего помещика Норейко.

Чанкайши указал на карте место нахождения склада и рекомендовал при наступлении темноты воспользоваться "услугами" огромного сада, где можно укрыться не одному батальону.

— Превосходно! Так говорите, сад большой?

— Что Беловежская пуща! — расплылся в улыбке Чанкайши. — И главное — немцы туда боятся заглядывать.

— Отлично! Еще вопрос. Склад размещен в хозяйственной постройке?

— Под открытым небом. Селезнев задумался:

— За проволочным заграждением?

— Нет, — ответил Чанкайши. — Немцы нарыли ям, а столбов не поставили.

Начальник штаба провел черту на исписанном листке блокнота, бросил на стол карандаш и повернулся к Черняеву:

— Гарнизонную сволочь надо собрать в одно место и приблизить к засаде то есть к вам, товарищ Черняев. А как это сделать?

— Взорвать склад, — подсказал я Черняеву.

— Правильно. Это сигнал тревоги, по которому противник бросит все силы в район диверсии… Работайте, стрелки, не зевайте.

— Не подкачаем, старший лейтенант.

— А вам, товарищ Пашковский, как разведчику, снять часовых и обеспечить огневой поддержкой группу Ершова…

Это был черновой план. Потребовалось время, чтобы привести его в соответствие с поставленной задачей. Много противоречивых мнений высказано по поводу заграждения, так как прошло три дня с момента разведки Чанкайши и вокруг склада могла появиться колючая проволока. Это усложняло операцию, ставило в затруднительное положение Селезнева.

— А что, если нам троим побывать на месте? — предложил Чанкайши.

— Не плохая идея, — одобрил Селезнев. — Только нужно идти накануне выступления отряда, чтобы немцы не смогли ничего предпринять.

— Заодно, — продолжал Чанкайши, — покончим с бечанскими полицаями. Возьмем их одежду, документы и днем полюбуемся на местечко Туров.

Предложение командира пешей разведки приняли с поправкой начальника штаба'— "накануне выступления отряда".

Возвращаясь от Селезнева, я зашел в санитарную палатку проведать Шилова и застал его одного:

— Как живешь, Миша?

— Спасибо, Саша. Хорошо. Только раны гноятся. Нечем перевязывать. Зося стирает старые бинты… И никакого лечения…

Я понял, что Шилов жалуется, но ничем не мог ему помочь.

В палатку вошла Зося с утюгом и просушенными бинтами:

— Правда ли, Саша, что вы идете в разведку?

— Правда, Зосенька. А кто вам сказал?

Зося густо залилась краской. Ей не следовало говорить об этом при больном. Шилов не знал о моей разведке, и вопрос Зоей его озадачил.

— Когда? — спросил Шилов, взметнув на меня яростный взгляд.

— Накануне выступления отряда, — ответил я словами Селезнева.

— Это же не твое дело — разведка.

— Мое дело — взорвать склад, но прежде его надо увидеть в натуре.

Шилов предостерегал меня от опасного шага:

— Ты, Саша, везде сунешься, где тебя не просят. А если схватят?

— Партизанское движение Белоруссии от этого не пострадает…

Невзоров перевернул страницу блокнота и неожиданно спросил:

— Саша? Почему Шилову не хотелось, чтобы вы шли в разведку?

— Не знаю, товарищ старший лейтенант.

— Могу объяснить, — улыбнулся Невзоров. — Шилов не представлял себя без вас и в партизанском отряде. Ему нужна была и там своя, домашняя нянька.

— Может быть. Не спорю.

— Продолжайте.

— К исходу следующего дня начхоз с Иваном Степановичем приняли груз, доставленный авиаторами и я, получив на складе минно-взрывные устройства, использовал каждую свободную минуту в учебных целях. Готовясь в разведку я принял зачеты у взрывников и остался довольным их выучкой. Особенно рядовой Бек показал себя настоящим "диверсантом". С прибытием стандартного оружия и боеприпасов отряд Яна Францевича готов был выполнять боевую задачу.

Отправляя в разведку, начальник штаба предложил нам переодеться, сдать комиссару документы и вручил трофейные парабеллумы и гранаты. Он приказал вернуться в отряд не позже восемнадцати.

— Раньше вернемся, — сказал Чанкайши и попросил меня сверить часы, чтобы избежать ненужных нареканий.

— Зайдите к Шилову, — посоветовал Селезнев. — У него московское время.

Шилов встретил меня недовольным взглядом:

— Все же идешь?

— Иду. Миша.

Мы покинули расположение отряда, когда не было еще шести.

Вечером Селезнев узнал, что мы не вернулись в назначенное время и доложил об этом Яну Францевичу:

— Что будем делать?

— Ждать разведки.

— А если разведка вообще не придет?

— Предоставим вам право принять решение, — спокойно ответил Ян Францевич. — Вы готовите операцию.

Реплика командира не понравилась начальнику штаба. Он понял, что вся ответственность за исход операции ложится на него, Селезнева, и ему в минуту нужно проявить принципиальность:

— Спасибо за доверие, товарищ командир. Но если вы меня вынуждаете единолично принять решение, так оно готово.

— Интересно, что у вас за решение. — Ян Францевич встал из-за стола и подошел к двери: — Дневальный? Пригласите сюда комиссара.

— Если к двадцати двум не вернется разведка, — сказал Селезнев, не обращая внимания на вошедшего комиссара, — предлагаю выступить сегодня в полночь, чтобы на рассвете дать бой противнику.

— Как думает на этот счет комиссар?

— Мне кажется, начальник штаба прав.

— Ну что ж, — согласился командир, — выступаем в полночь. А вы, товарищ Селезнев, уточните заместителям ушедших в разведку боевую задачу.

Селезнев вызвал Свиридова, Бека и Лаптевича, которому вменялось в обязанность вместо Чанкайши снять часовых у склада. Беку предписывалось произвести взрыв, а Свиридову — командовать стрелками Черняева.

Возвращаясь от начальника штаба, Лаптевич встретил Зосю:

— Привет, Зосенька!

— Ой, — вздрогнула Зося. — Здравствуйте, Стась. А я испугалась. Вы откуда идете такой веселый?

— Да вот, — нехотя ответил Лаптевич, — разведка не вернулась. Так начальник штаба готовит меня на первую скрипку в Туровской операции.

Слова Лаптевича встревожили Зосю. Она боялась говорить об этом Шилову. Но Шилов узнал о разведке раньше и, когда Зося вошла в палатку, спросил:

— Не пришел Саша?

— Придет, Мишенька, придет. Ты только не волнуйся. Чанкайши выкрутится. Не раз живым выходил с того света. А сколько немцев спровадил туда — черт на печку не вскинет

Прославляя бессмертие Чанкайши, Зося на этот раз ошиблась. Когда руководство вело трудный разговор о невернувшейся разведке и вынуждено было менять сроки выступления отряда, мужички, пришедшие в пущу в день прибытия Яна Францевича с лесных курсов, будучи в секрете, поймали двух полицаев в немецкой форме и долго продержали в лесу связанными и с кляпами во рту.