Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 2

Я искренне поблагодарил. Конечно, флотские начальники хорошо нас поддерживали. Забегая вперед, не могу исключить, что впоследствии это в какой-то степени повлияло на передачу 61-го мотострелкового полка в состав Северного флота и переименование его в 61-ю бригаду морской пехоты.

Командир базы сразу насел на меня:

— Товарищ полковник, пойдемте посмотрите.

— Ну, сейчас-то, наверное, уже поздно.

— Да нет, ничего. У меня этот начальник всегда на подогреве. А вам надо глянуть и хотя бы в общих чертах оценить обстановку. Завтра вице-адмирал обязательно будет звонить и интересоваться.

Я согласился. Это было недалеко от штаба. Когда мы вошли в огромное, ангарного типа, хранилище и мой спутник включил свет, у меня перехватило дыхание. Капитан 1-го ранга, видя мое состояние, улыбнулся и, не торопясь, сказал:

— Только вы не подумайте, что вам можно из всего этого отбирать. То, что подлежит списанию и отправке, сосредоточено вдоль левой стены. Подойдемте туда.

Что ж, пошли, куда он указал. Но и там чего только нет! Огромные катушки-барабаны с электрическим и телефонным кабелем различного сечения, просто провод в катушках, телефонные корабельные аппараты, генераторы, электромоторы разных видов и мощностей, различный инструментарий. А когда мы подошли к прожекторам различного калибра и фонарикам, то командир сказал:

— У нас есть три громадных пэвэошных прожектора, смонтированных на машинах вместе с электростанцией. Может быть, вас это тоже заинтересует? Машины исправны и на ходу.

Поблагодарив командира за любезность, я сказал, что послезавтра приеду с двумя специалистами.

Итак, лед тронулся. Мы могли полностью приобрести все оборудование не только для электрификации и механизации стрельбища, согласно последним требованиям, но и для освещения и телефонизации военного городка. Кроме того, мы могли кое-чем запастись для обмена. А когда я через бывшего военнопленного, попавшего к немцам еще в 41-м и отработавшего в каменоломнях три года, узнал о целых горах заготовленной щебенки, то у меня работа закипела.

Как и в Мурманске, мы приобрели пилораму и один строгальный станок (лес возили из района Ахмалахти). В будущий город Заполярный, по договоренности со строителями, направил взвод из саперной роты, который из их леса (мы его приобретали в обмен на щебенку) делал заготовки из бруса для строительства двухэтажного штаба, КПП, КТП, вышки, других помещений на стрельбищеи т. д. Кроме того, в обмен на щебень к нам «потекло» из Заполярного многое из того, в чем позарез нуждалась стройка — все, вплоть до оконных переплетов, дверей, гвоздей, красок и т. д. А для ограждения, т. е. забора, и нужд боевой подготовки и хозяйства доску делали уже на своей пиле.

Мы электрифицировали весь военный городок и все дорожки, которые вели к медико-санитарному батальону дивизии и в жилой городок. А там была школа, магазин, почта и т. д. Конечно, до Лужников было далеко, но все же стало посветлее и настроение у всех сразу поднялось. Представьте всего на один миг, читатель, поселок в заполярную ночь — кромешная тьма, человек часто идет, руководимый одной интуицией («где-то здесь должно быть…»), в лучшем случае, если тускло светятся окна, можно ориентироваться по этим редким огонькам. И вдруг все освещено прожекторами и другими электрическими установками так, что не только весь поселок как на «ладони», но все видно и далеко за его пределами. А когда возвращаешься из далекой поездки, то уже за 5–7 километров видишь в небе зарево, ореол над поселком, хотя сам поселок еще скрывают окружающие сопки.

Уже только это сразу изменило настроение всего личного состава. Но когда переоборудовали клуб, построили КПП и лицевую часть ограждения полка — отношение солдат и тем более офицеров к службе заметно улучшилось. Затем мы улучшили казарменный быт, переоборудовали стрельбище на современный лад. Поставили казарму — учебный корпус. А с наступлением тепла на толстой щебенчатой «подушке» забетонировали въездную дорогу и часть строевого плаца (цемент, естественно, «добыли» в Заполярном в обмен на щебенку).

Особо мы гордились зданием штаба полка. Двухэтажное, с центральным отоплением, широким парадным входом, вестибюлем, широкой свободной лестницей, ведущей на второй этаж, с большими светлыми окнами, просторными кабинетами и залом заседаний. В общем, штаб был роскошный, даже с некоторыми излишествами. Когда мы обставили его новой мебелью (опять же за счет Заполярного) и переехали в новое здание, я пригласил командира и начальника штаба дивизии — посмотреть. Они откликнулись. Ягленко начал обходить вместе со мной здание, тщательно осматривая все своими выпученными глазами и, покашливая, приговаривал: «Вот дают, вот дают ребята». Закончив «экскурсию», вдруг «набросился» на начальника штаба дивизии полковника Прутовых:

— Анатолий Николаевич, а почему штаб дивизии не осуществляет должного контроля не только за войсками, но даже за штабами? Почему в полку штаб занимает два этажа? Это, считай, на голову выше штаба дивизии? У нас-то одноэтажное здание. Кто разрешил?

— Недосмотрели, товарищ генерал.

— Вот так у вас всегда — то недосмотрели, то упустили. Что теперь делать? Разбирать второй этаж или нам надстраивать? Если нам, то надо еще два, чтобы всего было три этажа. Это справедливо. Ладно, посмотрим дальше и на втором этаже примем решение.

Смотреть было на что — все было новенькое, чистое, светлое, мебель прекрасная. А главное — личный состав штаба выглядел блестяще: отутюженный, сияющий. Ягленко ходил, все ощупывал руками и искоса посматривал на меня. Затем поднялись на второй этаж, обошли несколько кабинетов. В кабинете командира полка (а перед этим — просторная приемная) Ягленко закурил, пригласил всех сесть и, сощурив глаза, спросил:

— Валентин Иванович, а за какие денежки весь этот рай сделан?

— Мир не без добрых людей, — скромно ответствовал я.

— Это верно. Но, вообразим, приезжает прокурор и говорит: «Товарищ полковник, представьте все документы на это здание, в том числе кто и как профинансировал это строительство, откуда фондовые материалы». Ну, что ты скажешь?

— Во-первых, считаю, что командир дивизии оградит полк от таких нападений (Ягленко в это время дернул головой и процедил: «Ишь ты!»). Во-вторых, все документы имеются. Естественно, некоторые нарушения инструкций есть, но — без крупных криминалов. В-третьих, в полку совершенно не было помещения для штаба. Сейчас можно посмотреть эти полуразрушенные землянки.

Тут Ягленко, выслушав меня, обращается к Прутовых:

— Анатолий Николаевич, а может, мы попросим Валентина Ивановича и нам надстроить хоть один этаж? Все равно ему отвечать!