Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 7

В случае с К. Ф. Катушевым мотивы были вроде бы благородные — надо помочь кубинскому руководству и в теории, и особенно на практике укрепить экономику острова Свободы. А Константин Федорович был в этой области профессором, тем более что по линии СЭВ уже бывал на Кубе и помогал нашим товарищам. И сейчас, когда поднялся вопрос о кандидатуре посла на Кубу, предпочтение отдали именно ему.

Однако нельзя исключать, что определенные силы приняли меры, чтобы К. Ф. Катушев, одна из самых ярких фигур, был отодвинут и не маячил «вверху», как претендент на пост главы государства. А когда Горбачев был уже избран, то Катушев вернулся и занял пост председателя Комитета (пост министра) по внешним экономическим связям, что значительно ниже того, кем он уже был. После разрушения Советского Союза К. Ф. Катушев был, как и все министры СССР, уволен, но сейчас еще продолжает трудиться.

Посоветовавшись с Виктором Васильевичем Пивоваровым, который так же, как и я, хорошо знал К. Ф. Катушева, мы решили обратиться к нему с просьбой высказаться по некоторым вопросам. Хотелось представить изнутри картину «выращивания» кадров в Советском Союзе — на примере одного из видных деятелей государства, услышать, как строился политический курс с соцстранами, как старшее звено Политбюро ЦК создавало неприкосновенность своему служебному и партийному положению, как характеризуются периоды (этапы) развития нашего государства от Хрущева до Брежнева, какие у Константина Федоровича взгляды на современные проблемы страны с учетом своего опыта. На мой взгляд, этой цели мы достигли.

Во-вторых, обратить внимание на другую сторону — на стремление определенных сил притормозить, затолкать перспективные кадры, препятствовать им в проведении необходимых для государства и невыгодных для них лично решений. Мало того, сами же инициаторы выдвижения молодых, испугавшись того, что их ожидает, начинают видеть в этом для себя угрозу и отступают от утвердившихся принципов.

Вначале мы поведали К. Ф. Катушеву, что о нем знаем, и намекнули, что для многих было непонятно его назначение послом на Кубу, ведь его авторитетное положение не только в высшем кругу власти, но и в стране в целом исключали такое назначение. Наоборот, они предполагали дальнейшее повышение. И вдруг…

— Действительно, — пояснил Константин Федорович, — я при Л. И. Брежневе с апреля 1968 по май 1977-го был секретарем ЦК. Затем до июля 1982 года был заместителем Председателя Совета Министров СССР. В марте 1982 года В. И. Воротников, мой давний товарищ (мы в свое время трудились в соревнующихся волжских городах: он в Куйбышеве — Самаре, а я в Горьком — Нижнем Новгороде), работавший Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР на Кубе, заболел и пришел ко мне посоветоваться — как ему побыстрее выполнить рекомендацию врачей и уехать из тропиков в район с умеренным климатом.

Я посоветовал ему обратиться к К. У. Черненко, который познакомился с ним недавно на Кубе во время визита делегации КПСС. Черненко, несомненно, располагал информацией от Ф. Кастро о хорошей работе посла, к тому же имел прямой доступ к Л. И. Брежневу, вследствие чего и мог поддержать обоснованную просьбу В. И. Воротникова.

Виталий Иванович так и поступил. Через два-три дня вопрос о его возвращении в Советский Союз в принципе был решен. И на Политбюро поочередно рассматривалось несколько кандидатур на замену В. И. Воротникову.

Когда была названа моя фамилия, члены Политбюро согласились с тем, что мои хорошие отношения с Фиделем и Раулем Кастро, а также с другими кубинскими руководителями говорили в пользу направления меня на посольскую работу. Против такого решения возразил в то время Председатель Совмина Н. А. Тихонов, попросивший не решать этот вопрос немедленно, а поискать другую кандидатуру, поскольку Катушев возглавляет ответственные участки народного хозяйства (транспорт, связь, лесную и целлюлозно-бумажную отрасль, транспортное строительство), положение на которых стало поправляться.

Л. И. Брежнев согласился. Дело несколько затянулось. Кандидатуры возможного совпосла подбирал отдел ЦК по соцстранам. Им руководили люди, взгляды и действия которых в отношении КНР, руководства ГДР, Монголии нанесли вред политическим интересам СССР. Этим лицам в мою бытность секретарем ЦК КПСС я по мере возможности всячески противодействовал, пользуясь определенной поддержкой А. Н. Косыгина и других членов Политбюро.

Мы попросили Константина Федоровича назвать хотя бы некоторых из этих лиц.

— Мне не хотелось бы этого делать, — сказал К. Ф. Катушев, — но могу сказать, что, к примеру, по китайскому вопросу были большие разногласия. Я, как и А. Н. Косыгин, считал абсурдом доводить ситуацию с Китаем до стрельбы. Однако первый заместитель заведующего отделом ЦК КПСС О. Б. Рахманин способствовал накалу страстей, особенно в СМИ.

Категорически против экстремизма в отношениях с КНР был М. А. Суслов. Против экстремистских крайностей в отношении Китая и за шаги по нормализации отношений с ним был и Л. И. Брежнев.

Л. И. Брежнев также поддержал инициативу А. Н. Косыгина о том, чтобы советская делегация, возвращавшаяся в 1969 году с похорон Хо Ши Мина, залетела в Пекин, и она, вместо Ташкента, приземлилась в Душанбе, а наутро, предупредив китайцев, вылетела к ним. На аэродроме в Пекине А. Н. Косыгина и делегацию встречали Чжоу Энь Лай и еще пять членов Политбюро ЦК КПК. Непосредственно на аэродроме состоялись переговоры, на которых была достигнута договоренность о проведении советско-китайских межгосударственных переговоров по пограничному урегулированию. Был также согласован принцип установления границы двух наших стран по главному фарватеру Амура.

К сожалению, никто из главных тогдашних советских руководителей, понимавших необходимость нормализации отношений с Китаем, не пресек и не одернул публично политических спекулянтов и провокаторов, наносивших насаждением экстремизма к Китаю огромный вред своей стране, — с горечью произнес Константин Федорович.

В связи с этим сообщением К. Ф. Катушева целесообразно обратить внимание читателя на реально существующую огромную силу аппарата. Так было в прошлом, но еще в большей мере проявляется сейчас (пример — администрация президента РФ). Горе тем руководителям, у которых аппарат сложился консервативно-строптивым. Конечно, новый начальник, заступая на свой пост, в какой-то степени «освежает» свое окружение. Но в принципе основная масса аппарата остается, давно пущенные «корни» и сложившиеся взгляды на ряд проблем также продолжают по инерции развиваться в прежнем направлении. И получается, что начальники приходят и уходят, а линия не меняется. Для обоснования «целесообразности» этой линии аппарат всегда найдет нужные и убедительные аргументы.