Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 4

— Есть, товарищ министр обороны, вылететь в Анголу! — с удовольствием повторил я распоряжение Устинова, как приказ для исполнения. Но я умышленно не сказал «сегодня», потому что такой срочный вылет надо все равно готовить сутки.

Зашел адъютант Устинова, собрал все документы. Огарков остался, а я ушел к себе. Тут же дозвонился до Курочкина в Луанду, рассказал обстановку, попросил, чтобы министр обороны Анголы отдал распоряжение — «Стоять насмерть!». Сообщив, что через полтора-двое суток буду в Луанде, я попросил предупредить кубинских друзей, чтобы они не настаивали на отводе войск до моего приезда.

Потом занялся непосредственно командировкой. Первым делом набросал задание самому себе. Затем поручил заместителю начальника ГОУ собрать мне команду из девяти человек, перечислил вопросы, которые буду решать (команду надо собирать под задачи). Отдал распоряжение в Главный штаб ВВС о подготовке чартерного полета на завтра, а возможно, и раньше. Одновременно по этому вопросу заготовил в Анголу телеграмму за подписью начальника Генерального штаба. После обеда утвердил у Огаркова все документы и начал конкретно готовиться к поездке, в основном изучал справки всех видов.

И на этот раз я летел по тому же маршруту и в то же ночное время, и опять меня в Алжире среди ночи встречал наш посол Василий Николаевич Таратута. В Луанде встретились с нашим послом А. Ю. Калининым, Главным военным советником генералом К. Я. Курочкиным и командующим кубинской группой войск генералом Поло. Здесь же, на аэродроме, по просьбе кубинцев, я дал согласие приехать к ним уже сегодня, во второй половине дня. Мне же они сообщили, что накануне вечером, в связи с моим предстоящим прилетом в Анголу, из Гаваны прибыл куратор военных товарищ Рискет.

Генерал Поло уехал готовить встречу, а мы втроем (посол, Курочкин и я), расхаживая по перрону, беседовали о сложившейся ситуации. Я рассказал товарищам о возникших противоречиях и о том, что мы намерены все-таки убедить кубинцев (анголян убеждать не надо — они и так все поняли): отводить войска нецелесообразно. Посол категорически поддержал меня, сказав при этом, что отвод нанесет огромный ущерб моральному духу населения.

Приехав в резиденцию Главного военного советника, мы обсудили сложившуюся ситуацию с его аппаратом и условились о наших действиях. Договорились также, что через доверенное лицо президента офицера службы безопасности Роза-Мария Курочкин передаст Душ Сантушу, что я намерен просить принять меня после того, как у нас будет достигнута договоренность с кубинскими товарищами. Это, как выяснилось позже, полностью устраивало ангольскую сторону. Встреча без такой договоренности, конечно, ставила бы президента в сложное положение.

В установленное время я, генерал Курочкин и три моих помощника (остальные уже работали в Генштабе ангольских Вооруженных Сил, изучая истинную обстановку) встретились с членом Политбюро, секретарем ЦК Компартии Кубы Рискетом, командующим кубинской группой войск в Анголе генералом Поло и другими кубинскими товарищами в их резиденции. После обычного протокольного обмена любезностями приступили к деловой части, при этом инициативу сразу хотел захватить Рискет, и я ему не препятствовал, хотя когда очередь дошла до меня, то я все-таки заметил, вроде бы в шутку: «А я-то по наивности думал, что, пользуясь статусом гостя, могу уже с порога докладывать, с чем я приехал». На что Рискет сразу отреагировал: «Мы советского генерала не считаем у себя гостем».

Естественно, товарищ Рискет свое выступление полностью построил на письме Фиделя Кастро и принципиальной позиции, которая там изложена: единственное спасение в сложившейся ситуации — это отвод ангольских войск на юге страны на рубеж Бенгельской железной дороги, т. е. на рубеж, где расположены гарнизоны кубинских и воинских частей. А далее — совместные боевые действия по защите Анголы. Акцент делается на значительные силы ЮАР, на то, что еще не подключались силы УНИТЫ плюс «…ограниченные боевые возможности правительственных войск». Более чем часовое выступление т. Рискета носило характер безапелляционной констатации сложившейся ситуации, в которой есть только единственный выход — он изложен в письме Ф. Кастро.

Следуя избранному Рискетом методу, я вместо более мягкой формы тоже решил называть все своими именами. И пошел по излюбленному методу: ставлю вопросы и сам на них отвечаю, причем с полным обоснованием. Если эти ответы оппонента не устраивают, он может предложить свои поправки. Сделав такую вводную, я спросил: «На основании чьих данных Верховный главнокомандующий Республики Куба сделал те выводы, которые изложены в письме к президенту Анголы и которые мы сейчас услышали?» И далее пояснил, что это могло быть только на основании того донесения и тех предложений, которые последовали от наших кубинских друзей. Ну, а с кем эти предложения были согласованы? Практически ни с кем: ни с советскими военными, в том числе с генералом Курочкиным, ни с министром обороны Анголы, ни с другими ангольскими специалистами.

— Это согласовано с Генеральным штабом Вооруженных Сил Анголы! — перебил меня Рискет.

Я многозначительно посмотрел в его сторону, сделал паузу, дав понять, что перебивать говорящего не тактично — я же его не перебивал! Но все-таки решил ему ответить:

— Надо внести ясность: согласовано не с Генеральным штабом, а лично с начальником Генштаба, который мне заявил (а я уже успел с ним встретиться), что это всего лишь его личное мнение, а не позиция Генштаба. Поэтому этот вывод ни с кем не согласован. И очень печально, что наша сторона вообще обойдена. А ведь во всех войсках Анголы находятся советские военные советники — специалисты высшего класса и они способны оценить ситуацию на своем участке лучше, чем кто-либо. Кстати, оценки наших офицеров совершенно не расходятся с оценками офицеров ангольской армии.

И далее я изложил наши взгляды на уровень подготовки воинских частей 5-го, 4-го и 3-го военных округов, которые обороняют рубежи на юге и юго-востоке страны. Это сильные части, и они способны нанести поражение агрессору. Отвод войск без боя за многие сотни километров окажет более тяжелое морально-психологическое воздействие на воинов ангольской армии, чем отход с боями, хотя я лично верю в то, что ангольская армия устоит на занимаемых рубежах. Далее я перечислил, что конкретно входит в эту зону (800–850 км по фронту и 300 км в глубину — это около 250 тысяч квадратных километров), которую предполагается отдать без боя противнику, какие ископаемые здесь имеются и что эти богатства ЮАР, конечно, постарается сохранить за собой.

Далее поочередно выступали и докладывали свои соображения (в основном из области, за которую они отвечали) офицеры сторон, обосновывая ту позицию, которую они представляли.