Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 4

Искрой, которая зажгла эту войну в Адене и прилегающих районах, явилась ссора между членами Политбюро правящей партии Народного фронта освобождения Йемена, которые перестреляли друг друга прямо на заседании. Оставшиеся в живых подняли с оружием своих сторонников.

Буквально через час о событии стало известно в Москве — в Генеральном штабе, в Министерстве иностранных дел и в КГБ. Три органа получили сначала устные сообщения по закрытой связи, а вслед за ними — шифротелеграммы.

В Главном оперативном управлении Генерального штаба этот участок вело направление полковника Прокопчика. Имея свою военную засекреченную связь с Главным советским военным советником и его аппаратом в Южном Йемене, мы обстановку по стране в целом и отдельно— по Адену наносили на специальные карты. По столице и прилегающим районам у нас была карта-план с указанием всех улиц города и важнейших учреждений и объектов. А динамика событий была такой, что многое менялось в течение одного-двух часов.

Наши советские государственные органы делали всё, чтобы пресечь негативное развитие событий. Но, естественно, в первую очередь поддерживая законные государственные органы. Зная до деталей обстановку, расклад сил и их возможности, мы давали необходимые советы.

Особенно трагично развивались события вокруг правительственных зданий и при удержании столичного аэродрома. И чем дальше, тем положение становилось хуже. Например, эвакуацию ряда сотрудников посольства и их семей пришлось проводить уже не самолетами, а из порта катерами. Вначале их доставляли к пароходу, который, опасаясь обстрела, стоял на рейде, затем пассажиры доставлялись морем в Джибути (это около 500 км на юго-запад от Адена) и далее нашей военно-транспортной авиацией перебрасывались в Москву.

Наш Генеральный штаб проявлял особое беспокойство в отношении возможных агрессивных действий Северного Йемена. Мы не исключали, что Салех мог воспользоваться благоприятным для себя моментом и захватить Аден, а что касается остальной территории Южного Йемена, то она само собою будет приобщена. В связи с этим и учитывая, что на юге Северного Йемена передвигались войска, мы с помощью нашего МИДа старались влиять через посла на Салеха, удерживая его от опрометчивых шагов. Одновременно сделали всё, чтобы к государственной границе с ЙАР были подтянуты три соединения НДРЙ, которые могли бы парировать удар северян. Этим шагом мы преследовали также цель — исключить втягивание в боевые действия в Адене и вокруг него новых сил, в особенности подпавших под влияние экстремистов.

Руководство первоначально решило срочно направить меня с небольшой группой прямо в Аден. В связи с этим начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков сказал мне, что первым делом придется начинать работу с мятежной стороной, так как аэродром был в ее руках. Затем через разведчиков предстояло сконтактировать с правительственной стороной и склонить обе стороны вначале к немедленному прекращению огня, а затем договориться о тройственной встрече — две враждующие стороны плюс советский посол с представительствами Министерства обороны и КГБ СССР.

Задача была ясна. Группа для вылета создана. Самолет на Чкаловском аэродроме уже был готов. Оставалось сообщить в Южный Йемен о моем прибытии (а начальник 3-го Главного управления КГБ генерал-полковник Душин уже сделал по своей линии такое сообщение). Но вдруг выяснилось, что взлетно-посадочная полоса на аденском аэродроме повреждена. Тогда решили, что я полечу в Джибути, где должно быть какое-нибудь наше судно, которое могло бы не только доставить меня к Адену, но и вызвать из Аденского порта катер для доставки меня с парохода на берег. Однако и здесь возникло препятствие — метяжники захватили порт, вдоль берега установили несколько танков и орудий на прямую наводку и без предупреждения обстреливали любое судно, которое проходило от берега ближе десяти километров. Тогда я предложил лететь в Сану, а там попросить Салеха, чтобы он дал нам автомобили и мы бы отправились на них в Аден, предварительно оговорив все вопросы с НДРЙ.

Этот вариант Николаю Васильевичу Огаркову понравился, и он готов был уже докладывать о нем министру обороны. Как вдруг стали поступать сведения о том, что появились признаки перемирия: прекращена стрельба, идет обмен посланцами, стороны намерены встретиться. Это коренным образом меняло обстановку. И действительно, враждующие стороны с помощью наших представительств быстро договорились о прекращении боевых действий и о последующих шагах. Это было то, что надо. Поездка нашей группы была временно отложена.

Тем не менее в последующем, как и следовало ожидать, потрясения эту несчастную страну не оставили.

В 1986 году в НДРЙ происходит очередной государственный переворот: вместо свергнутого с поста президента Мохаммеда Хасани к власти приходит Хейдар Бакр аль-Аттас. Советскому Союзу не оставалось ничего другого, как признать де-юре свершившийся факт. Но как ни печально, без репрессий не обошлось: сторонников Хасани кое-где убирали силой. Клановая принадлежность, конечно, ставилась во главу. А в целом эта бойня стоила народу десять тысяч жизней. И удивляться тут нечего. Ведь даже у нас в Советском Союзе родоплеменные обычаи в некоторых республиках были довольно сильны, сохранялись и кланы. Конечно, 70 лет жизни при социалистическом строе, который в целом обеспечил нам и равноправие, и настоящую дружбу народов, сыграли большую роль в преодолении клановости. Этому способствовало также и то, что в республиках Закавказья, Средней Азии и Прибалтики, как правило, вторыми секретарями ЦК Компартий были русские. Их главная задача состояла в том, чтобы в республиках правильно проводилась национальная и кадровая политика. И это в основном (хотя и не в полную меру) удавалось сделать, что, конечно, благотворно сказывалось и на развитии самой республики, и в целом на развитии всей страны. Эта линия, установленная еще Сталиным, была правильной, хотя и временной. Однако родоплеменные отношения были слишком живучи и требовалось еще немало времени, чтобы преодолеть тяжкое наследие прошлого.

Когда был разрушен Советский Союз, то вместе с другими негативами стал процветать и клановый подход в кадровой политике.

Например, Ельцин перетянул в Москву весь свой «свердловский клан» от Бурбулиса до Лобова.

Такая же «волна» прокатилась и по всем бывшим республикам Советского Союза.

Аналогичная борьба шла в 70-е и 80-е годы в Йемене. Однако перестройка в СССР привела нашу великую державу в упадок, так что от Советского Союза ждать помощи было уже нельзя. В НДРЙ поняли, что без советских субсидий (ежегодно несколько сотен миллионов долларов) страна обречена. Поэтому было решено идти на объединение с Севером. В 1989 году Север и Юг объявили о выработанном для объединенного государства проекте Конституции. А уже в 1990 году ЙАР и НДРЙ объединились в одно государство, и оно стало называться Республика Йемен.