Ганс Шерфиг - Замок Фрюденхольм

— Посмотри-ка — колесо соскочило!

Но Мартину было некогда. Ему всегда некогда. Нужно идти на собрание. Каждый день он ходил на собрания, писал бумаги, устраивал всякие дела. Он все мог устроить, только вот не мог найти времени починить тележку.

— Это не тележка, это мой автомобиль, — сердился Нильс.

— Конечно, это автомобиль. Я его починю, только подожди немного, Нильс. Завтра. Или в воскресенье.

— Ты никогда не починишь! Никогда у тебя нет времени!

— В воскресенье, Нильс. Мы обязательно починим автомобиль!

— Нет! Нет! Ты никогда ничего не хочешь для меня сделать! — Нильс заплакал и пнул тележку ногой.

— Жаль детей, — сказала Маргрета. — У тебя никогда нет времени заняться ими. Ты обещаешь и обещаешь, и все-то тебе некогда.

— Черт подери, может же он подождать до воскресенья! Не могу я чинить тележку, когда мне нужно идти на собрание!

— Ты обещал детям пойти с ними в лес как-нибудь, когда распустятся буковые деревья. Они так этого ждали. А теперь буки уже распустились!

— Да, да. В воскресенье мы пойдем в лес. В воскресенье у меня нет особых дел. Мы отправимся в лес на прогулку. Возьмем бутербродов, ты захватишь лимонаду! А сначала починим тележку, хорошо, Нильс?

Нильс не ответил. Обиженный, он стоял у своей тележки, глядя, как отец уезжает на велосипеде.

Мартину нужно было торопиться, чтобы успеть. Нужно побеседовать в комиссии по социальным делам. Поговорить в отделении профсоюза. Вечером он встретится с Оскаром Поульсеном и Якобом Эневольдсеном. Они перенесут тяжелый ящик к Якобу. Все нужно успеть. Они проработают допоздна. Дети будут уже спать, когда он вернется домой.

Дни стояли длинные, настоящая темнота не наступала. Белые летние ночи невозможно затемнить. Кукушка упрямо и терпеливо кукует в лесу. Над болотом и лугами поднимается белый пар. Завтра снова будет теплый день.

Доктор Дамсё помогает при трудных родах. Люди размножаются, невзирая на войну и тяжелое международное положение. Молодые люди, обнявшись, мечтательно бродят парами по дорогам, на стогах сена находит приют любовь, и это несмотря на ночную росу и туман над лугами. Люди не умнеют.

Мартин вернулся домой в полночь. Маргрета еще не ложилась, она сказала, что у нее было много дел. Дети никак не могли угомониться, все говорили о прогулке в лес и, возбужденные ожиданием, не могли заснуть. Для взрослых пойти в лес Фрюденхольма, посидеть на лужайке, съесть бутерброды и выпить лимонаду — это пустяк. Но для детей — целое событие.

— На этот раз ты не смеешь их обмануть, — сказала Маргрета.

— Не обману, будь спокойна. Мы обязательно пойдем завтра в лес. Освобожусь от всего и буду заниматься только детьми.

Стенные часы громко тикали в комнате. А снаружи раздавалось кваканье лягушек, трели соловья и сопение ежей. Мартин с женой вышли из дому полюбоваться перед сном летней ночью. Соловей пел так громко, что заглушал лягушачье кваканье в пруду и другие ночные звуки. Доктор Дамсё, возвращавшийся домой на своей машине, встретил их на дороге. Он удивился, что и женатые люди бродят, мечтая, июньской ночью. Свободомыслящему человеку это показалось нелепым, неприличным.

Мартин спал, просыпался, засыпал снова. Белая ночь проникла и в комнату. Он ощущал близость Маргреты, крепко спавшей рядом. Слышал сонное дыхание детей в соседней комнате, тиканье часов, крики лягушек и пение ночных птиц.

Он дремал, просыпался, видел сны и, проснувшись, задумывался. О жизни человека в этой короткой белой ночи. На какое-то время он погружается в сон, в дремоту, потом просыпается, осознавая, что живет в этом мире.

А мир существует независимо от его сознания. Ты спишь, а события идут своим чередом, трава растет, цветет бузина, времена года сменяют друг друга, солнце и звезды совершают свой круг. И когда тебя не было на свете, солнце также вставало, и когда ты умрешь, все останется по-прежнему — бузина, лягушки и люди.

Человек дремлет, ему снятся сны, в полусне родятся образы, мысли. Он ощущает женщину рядом с собой, обнимает ее. Там, снаружи, поет соловей, квакают хором лягушки. Когда солнце взойдет, начнется воскресенье, нужно будет починить красную тележку Нильса, и мы пойдем в лес, возьмем с собой бутерброды и лимонад. Все хорошо.

Он спит. Ночные звуки мешаются со сновидениями, хор квакающих лягушек, утреннее пение петуха, кукование кукушки. Кукушка заглушает всех, ее кукование главенствует над другими звуками. Внезапный стук, шум вызывает неприятное ощущение во сне, как будто гремит гром.

— Мартин, Мартин! Стучат!

Маргрета сидит на кровати. Дети проснулись и заворочались в соседней комнате, младший заплакал. В дверь барабанят.

— Сейчас иду! Тише!

Мартин вскакивает с постели. Это, наверное, Оскар. Но какого черта он так барабанит?

— Кто там?

— Полиция. Откройте!

Вошли два полицейских в штатском, их легко узнать. Один показал полицейский значок.

— Вы — рабочий Мартин Торвальд Ольсен?

— Да.

— Одевайтесь и следуйте за нами.

— Почему? Что случилось?

— Поторапливайтесь!

— Ну, ну, спокойнее! Я хочу знать, в чем дело? Это арест?

— Как видите.

— Почему? Что это значит?

— Я ничего не знаю. Вы коммунист? Одевайтесь же!

— В чем меня обвиняют?

— Я ничего не знаю. Может быть, вас ни в чем не обвиняют.

— Что за чепуха! Обвиняют меня или нет?

— Спокойно, Ольсен. Мы только выполняем приказ. Разве вы не слышали сообщения по радио о том, что Германия начала войну с Россией?

Дети вышли из своей комнаты в ночных рубашках и с любопытством смотрели на посторонних.

— Мы идем сегодня в лес, — сказал Нильс.

— Придется отложить, — сказал ему Мартин.

— Нет. Ты обещал! И мы будем чинить тележку!

— Как тебя зовут, дружок? — спросил один из полицейских, явно любящий детей. — Ты уже большой мальчик, тю-тю-тю.

— Придется произвести обыск, — сказал другой полицейский.

— Нет, — возразил Мартин. — Нет. Я не разрешаю. У вас есть ордер?

— У нас есть приказ.

— Плюю я на ваши приказы, раз у вас нет ордера па обыск!

Среди множества брошюр на полке находилась и конституция датского государства, и брошюрка о том, как нужно относиться к полиции и суду. Домашний обыск может быть произведен только по решению судьи.

— Не сердитесь, Ольсен, — сказал любящий детей полицейский. — Мы выполняем свой долг.

— Вы поступаете незаконно. Разве вы не знаете конституции?

— Нынешней ночью произошли большие события. Не думаю, что вам стоит полагаться на конституцию.

— Я протестую против обыска! Вас привлекут за это к ответственности.

Один из полицейских начал открывать ящики и шкафы, рыться в вещах Маргреты. Второй следил за тем, как Мартин умывается в кухне.