Ганс Шерфиг - Замок Фрюденхольм

Он вынул из шкафа большую коробку с табаком из зкелтоглава и стал тщательно набивать свою старую видавшую виды трубку. Сыщик наблюдал за ним с беспокойством.

— Извините, что это вы курите?

— Табачную смесь собственного изготовления, — ответил Якоб, выпуская дым, — Прекрасный табак. Если у вас есть трубка, можете попробовать.

— Нет, спасибо.

— Очень любопытно. Оказывается, полиции известны политические взгляды частных лиц, — медленно заговорил Якоб. — Я иду на выборы, беру бюллетень, удаляюсь в закрытую комнату и ставлю на нем крестик. Кладу бюллетень в конверт и опускаю в запечатанный ящик. Ни немцы, ни датчане не видели, за кого я голосую. По этой причине мне нечего бояться немцев. Вы ведь тоже за кого-нибудь голосуете, господин полицейский?

— Сержант, — поправил Тюгесен.

— Извините, господин сержант! У вас ведь тоже есть политические взгляды? Я не знаю, кто вы — консерватор, социал-демократ или нацист. Я не знаю, за кого вы голосуете. Но мне кажется странным, что вы так точно знаете, за кого голосую я.

Сыщик поднялся с дивана и вышел из дымовой завесы.

— Я не понимаю, чего вы добиваетесь? Вы же сами признались, что вы коммунист.

— Видимо, существует очень широкая сеть шпионажа, если вы так хорошо осведомлены о политических взглядах частных лиц. Вы приходите сюда и спрашиваете об Оскаре Поульсене. Откуда вам известно, что я с ним знаком?

— В таком маленьком местечке все коммунисты, очевидно, знают друг друга.

— А откуда вы знаете, что Оскар Поульсен коммунист?

— Оскар Поульсен подвергался наказанию. В полиции имеется его анкета.

— И в анкете написано, что он коммунист?

— Поульсена наказывали за участие в военных действиях на стороне иностранного государства. Он участвовал добровольцем в гражданской войне в Испании. А добровольцами в Испании были коммунисты.

— Нет. Там были и другие честные люди, помогавшие законному испанскому правительству в борьбе с фашистами.

— Это были коммунисты и сочувствующие коммунистам.

— И за это их наказывали?

— Нет. Их наказывали за то, что они были на военной службе за границей.

— Но ведь были и такие люди, которые участвовали в финской войне два года назад. Я не слышал, чтобы их наказывали.

— Дорогой господин Эневольдсен, я пришел сюда не для того, чтобы беседовать с вами о политике. Я пришел узнать, где находится Оскар Поульсен.

Якоб задумался. Затем решительно сказал:

— Я очень хочу помочь полиции. Если вы поедете по проселочной дороге и повернете на юг к помещичьей усадьбе, вы увидите на правой стороне белый дом с черными полосами. Владельца зовут Нильс Мадсен. Поговорите с ним. Он открыл контору и занимается незаконной вербовкой людей на иностранную военную службу. Вы увидите на его доме плакат, соблазняющий неопытных молодых людей совершать противозаконные действия.

— Вы шутник, господин Эневольдсен, ха-ха, — засмеялся сыщик.

Сержант Хансен и фру Эневольдсен вернулись. Якоб взглянул на них. Как там насчет ящика? Обнаружили его? Нет, Петра казалась довольной и спокойной.

Проп в восторге бросился к Якобу, прыгал, лизал его и в припадке преданности лег кверху брюхом. Преданное существо. Он был предан всем.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил Якоб.

— У вас чудесные цыплята, — сказал друг животных.

— О, вы были и в курятнике?

— Он был везде, — сообщила Петра. — В курятнике, в дровяном сарае, в прачечной, в погребе. Полицейский только не захотел полезть в ульи.

— Сержант, — поправил ее Якоб. — Запомни. Он сержант! А вам, господин сержант, следовало бы взглянуть на пчел! Это вас заинтересовало бы. Там целых шесть-десять тысяч кавказских пчел, и все они — большевички.

— Господин Эневольдсен большой шутник, — сказал Тюгесен.

— Ха, ха, — засмеялся Хансен. — Нам осталось только заглянуть на чердак.

— Пожалуйста! — предложила Петра. — Идите сюда, в переднюю. Только осторожно, лестница крутая.

— У нас там старый сундук, — сказал Якоб. — Не спрятался ли в нем Оскар Поульсен? Там еще большой платяной шкаф, в котором он может жить.

— Ха, ха, — хохотал Хансен. — Все-таки заглянем туда, раз мы уж здесь!

— Пойди ты лучше с ними, Петра! — посоветовал Якоб.

— Вы все еще настроены подозрительно, господин Эневольдсен? — поинтересовался сержант Тюгесен.

Собачка чувствовала себя несчастной от того, что не могла последовать за другом животных. Она бегала взад и вперед по комнате. Подняться на чердак она не могла и предпочла остаться с Якобом и быть верной ему.

Пол на чердаке гнулся от тяжести Петры и Хансена, в комнате сыпалась пыль с потолка. Слышно было, как наверху подняли крышку сундука. Его осмотрели основательно.

— А не понюхаете ли вы, чем пахнет в спальне? — обратился Якоб ко второму сыщику.

— Да. Ради порядка я с удовольствием загляну и туда. Но вообще-то я верю вам, господин Эневольдсен, когда вы говорите, что Оскара Поульсена здесь нет.

Сыщик потрогал толстые перины на двухспальной кровати. Заглянул за цветной полог. Приподнял покрывало и бросил взгляд под кровать.

— Я не думаю, чтобы он прятался в серванте, — сказал Якоб. — Оскар Поульсен довольно высокий мужчина. Но на всякий случай взгляните!

Хансен и Петра спустились сверху, и Проп был счастлив, что вся семья опять в сборе.

— Ну, нашли вы его? — спросил Якоб.

— Нет, — ответил сыщик. — На чердаке его тоже нет.

— Вот ловкий дьявол, как умеет прятаться! воскликнул Якоб.

— Извините за беспокойство, — сказал Тюгесен. — Поульсена здесь нет. Но я все же уверен, что вы имеете представление о том, где он скрывается, господин Эневольдсен! Я считаю, что интернирование в хороших условиях под датской охраной следует предпочесть опасному блужданию и перспективе рано или поздно попасть в руки немцев. Мне думается, что помочь датским властям арестовать Оскара Поульсена — значит оказать ему большую услугу. Может быть, кто-нибудь из его товарищей окажет ему эту услугу. Он ведь никогда не узнает, кто это сделал. Никто этого не узнает.

Якоб молчал.

— Да, господин Эневольдсен. Вас мы, к счастью, смогли избавить от неприятностей и надеемся, что сможем это делать и впредь! Но поймите, что поведение Оскара Поульсена может стать опасным для его товарищей по партии.

— Каким же образом?

— Мы — датская полиция — хотим пощадить как можно больше коммунистов, хотя нам известны и их настроения, и прежняя деятельность. Но такие люди, как Оскар Поульсен, мёшают нам. Мы очень хотим помочь людям, но считаем, что услуга должна оплачиваться услугой.

— Я вас не понимаю, — сказал Якоб.

— Да, да. Подумайте о том, что я сказал. И если у вас есть что-то на сердце, вы всегда можете обратиться к Хансену или Тюгесену, Полицейское управление в Копенгагене, Отделение «Д», второе инспекционное бюро копенгагенской полиции.