Альберт Зарипов - Афганистан. Гора Шабан

«Да и расстояния от нас до этих гор не такие уж большие, а значит не очень-то и безопасные. С километр влево… И столько же вправо… Если захотят сбить нас, то им нетрудно будет это сделать… Дальность позволяет… Осталось за малым — за меткостью и опытностью стрелка…»

Мои опасения были обоснованы как познаниями в тактико-технических характеристиках вражеского вооружения, так и окружающей нас, не совсем благоприятной обстановкой. Это над совершенно открытой пустыней летать — милое дело. А вот с горами будет посложней. Чем выше находится противник, тем легче ему вести огонь. Это уже военная аксиома, которая не требует каких-либо доказательств. Поскольку пуле гораздо легче лететь сверху вниз, чем наоборот…

Да и прицельная дальность духовских средств поражения воздушных целей даёт моджахедам очень хорошие шансы порадоваться своей победе. Переносные зенитно-ракетные комплексы: «Стингер», «Блоупайп» и «Ред Ай», догоняют пойманную воздушную цель на удалении до 6–7. километров. Это если нам вдогонку влупят.

А сбоку вертушки с облётной группой № 613. могут поразить как крупнокалиберные пулемёты ДШК, особенно с авиационным прицелом… Так и старенькие, но очень уж дальнобойные винтовки Бур. Прицельная дальность Дегтярёвско-Шпагинского пулемёта составляет четыре километра… Причём, убойная дальность полёта пули равна семи километрам. А столетний Бур способен прицеливаться на два километра, но убойная сила пули сохраняется на все четыре тысячи метров.

«Итак… ДШК лупит на семь километров, а Бур на четыре кэмэ… А от гор до нас около километра… Маловато будет!»

Однако, несмотря ни на что, наш полёт проходил нормально… Ни с одной горы в вертолёты с РГ № 613. не выстрелила ни одна дальнобойная английская винтовка-снайперка… Ни с одного склона не замерцал очередями крупнокалиберный пулемёт… Но до окончания полёта ещё было рановато…

Из кабины пилотов высунулся командир группы и прокричал нам новую вводную:

— Впереди кишлак! Смотреть за возможными выстрелами!

Как говорится, час от часу становилось не легче… Если на какой-нибудь горной вершине может находиться специально подготовленная огневая точка духов, выставленная там в связи с определённой необходимостью… То в афганском кишлаке теперь почти всегда найдётся достаточное количество желающих пострелять по невесть откуда взявшимся советским вертолётам… Так называемым, геликуптар-е шурави…

Если раньше… Несколько лет назад или же позавчера… Если этот самый кишлак когда-то бомбила-бомбила наша славная авиация… Да и не добомбила… Или же наши дальнобойные гаубицы… Работали по этому враждебно настроенному поселению, работали… Да и не успели сравнять его с землёй… Так что… Уцелевшие жители завсегда будут рады-радёшеньки побросать все свои сельскохозяйственные заботы да домашние хлопоты… Лишь бы пострелять по летающим шурави-товарищам…

Поэтому вся наша подгруппа очень даже усилила своё и без того уж наибдительнейшее внимание, чтобы полностью сконцентрировать его на отдалённом афганском кишлаке… Я не утерпел и заглянул в открытую дверь кабины пилотов, чтобы посмотреть вперёд по курсу… Километра через полтора должна была закончиться горная гряда справа… Слева горный хребет тоже пошёл на уклон… Но он оканчивался не пологим спуском, а отдельно стоящей горой высотой метров в шестьсот-семьсот. И именно у подножия этой горы находился афганский кишлак… Я ещё какое-то время» полюбовался» открывшимся мне горно-пустынным пейзажем, внимательно осматривая очень уж живописные склоны… Но затем вновь стал обозревать быстро приближающееся селение…

Оно состояло из множества глинобитных строений с плоскими крышами и невысоких заборов-дувалов… Нашей облётной группе, на мой взгляд, было бы очень желательно обогнуть этот кишлак стороной… А то ведь нам совсем неизвестны истинные настроения его обитателей… Поскольку неумолимо надвигающаяся на них войсковая операция «Юг-88» могла настроить проживавших здесь афганцев самым различным образом… Как сепаратно-пораженческим взглядам, так и агрессивно-боевым духом…

Но пока что всё было тихо… Как на подъездах к этому селению не наблюдалось ни людей, ни какого-либо автотранспорта, ни хотя бы повозок… Так и на плоских крышах или же на улочках не было ни единой души… Казалось, что кишлак будто вымер…

Вот наш вертолёт поравнялся с окраиной кишлака, а я так и не увидал внизу хотя бы одного человека. Мне даже подумалось, что местные жители в полном своём составе покинули это селение, лишь бы уйти подальше от надвигающейся на них войны. Внизу начали мелькать внутренние дворы, но и в них не было ни людей, ни даже домашних животных…

Тут старший лейтенант Веселков встал перед дверью и закрыл мне весь обзор. Я развернулся и сделал два шага вперёд, чтобы усесться на своё привычное место…

Как вдруг вертолётный пол ушёл из-под моих ног. А я полетел куда-то вверх… Затем меня швырнуло вправо и я больно ударился головой о вроде бы мягкую обшивку салона. Через секунду снизу появилось моё сиденье и тоже врезало… Ну, разумеется… По этому самому седалищу…

К моему ужасу я понял то, что мне практически не за что ухватиться!.. Чтобы хоть как-то, но всё же остановить это моё беспорядочное кувырканье… кроме меня, по всему салону «летали» остальные наши разведчики… И в страшный рёв вертолётного двигателя врезались как еле слышные крики боли да матюки… Так и железный грохот нашего боевого оружия…

— Ах, сук-ка!

Даже в такой сложной ситуации дед Ермак умудрился ругнуться в своей излюбленной манере. Но только лишь раз… Другие страдальцы выражали своё негодование и боль гораздо невнятнее… Но вполне возможно… Что от всего своего сердца… Или же от всей своей солдатской души…

Самым «лучшим» моментом… Если так это можно было назвать… Так вот… Самым «лучшим» моментом во всей этой круговерти было то, что иногда пол резко бросало вверх… Тогда он очень сильно давил на нас снизу… И мы врезались не только в поверхность пола… Но и в наше собственное оружие… Когда-то выложенное в безмятежной нашей беспечности на этот самый пол… А теперь вот… Автоматы и пулемёты вонзались в людские тела… Которые, впрочем, сами налетали на них…

В общем… Мы болтались в военно-транспортном вертолёте-«восьмёрке» словно в огромной грохочущей бочке, которую неведомая сила без устали швыряет как вверх-вниз, так и влево-вправо… Насчёт вперёд-назад сказать что-либо определённое не представлялось возможным…

И всё же мы летели… Убийственного удара о землю не было… Да и в гору мы не врезались… Катастрофы так и не произошло… Весь ужас и одновременно с этим воздушный кошмар… Словом, всё закончилось… Как-то внезапно… Словно ничего и не было…