Василий Белых - Моторы заглушили на Эльбе

В батареях и отдельных взводах состоялись партийные и комсомольские собрания, посвященные авангардной роли коммунистов и комсомольцев в предстоящем наступлении. С докладами, кроме Колобова и меня, выступали Шляхтин, Пузанов, Биженко, Шамонов. Позже собрались на НП в землянке командира полка: делились впечатлениями, говорили о большом моральном подъеме, царившем среди наших самоходчиков.

Днем и ночью в батареях кипела работа: изучали оборону врага, уточняли задачи, согласовывали взаимодействие с пехотой. Читали и обсуждали памятки, изданные политуправлением фронта: не только «Памятку экипажу самоходной установки», но и «Памятку бойцу-пехотинцу при бое в крупном городе», «Ночной бой в лесу» и другие, рассчитанные на воинов, с которыми самоходчикам предстояло взаимодействовать в бою.

Первое испытание выпало на долю молодого командира 1-й батареи лейтенанта Лебедева. После короткого артиллерийского налета, бойцы 1-го батальона 39-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии, поддержанные батареей САУ, пошли в атаку. В стане гитлеровцев произошло замешательство: слишком неожиданным оказался дерзкий налет советских солдат. Оставив первую траншею, фашисты побежали. Самоходчики расстреливали их из пулеметов. Достигнув второй траншеи, враг опомнился и открыл сильный огонь. Наши стрелки дальше продвинуться не могли. А задача еще не была выполнена. Помогла находчивость Лебедева: он сформировал штурмовую группу, включив в нее свой экипаж и экипаж заместителя парторга лейтенанта Павла Максимова. Остальным экипажам приказал вести огонь с места. Под прикрытием трех самоходок Лебедев и Максимов с пехотой штурмовали вторую траншею противника.

Тавенко делал короткие остановки, давая возможность Сытытову вести прицельный огонь. Вот, выбрав очередную удобную позицию, Тавенко резко затормозил и остановился. Секунда… вторая… третья — орудие почему-то молчало. Тавенко видел, что Максимов вырвался вперед, и понимал, что ему, Петру, нельзя долго оставаться удобной мишенью для фаустника. Он уже хотел было крикнуть: «Чего молчишь, Игорь, стреляй!» — как тут же грянул выстрел. Тавенко бросился обгонять Максимова.

Стрелки тем временем очищали от гитлеровцев вторую траншею, и ходы сообщения. Вслед за Лебедевым и Максимовым подошли и остальные самоходки батареи, оседлали рокадную дорогу Альт-Подельциг — Лебус, пробив значительную брешь в обороне противника.

— Почему долго молчал? — заглушив мотор, накинулся Тавенко на Сытытова.

— Меня ранило в руку осколком.

— Как же ты стрелял?

— Андрей Плясухин работал за двоих, — ответил Игорь.

Мне необходимо было побывать в тыловых подразделениях, проверить их подготовку к наступлению. Доложил об этом Колобову. Он согласился со мной.

За время наступления от Вислы до Одера работники тыла прошли хорошую школу, приобрели большой опыт. Однако наступление на Берлин имело свои особенности и трудности, вытекавшие из характера местности и обороны противника.

Правда, расстояние до заветной цели измерялось теперь уже не сотнями километров: до Берлина их оставалось всего 70–80. Но какие это километры! Было очевидно, например, что на километр продвижения боеприпасов потребуется больше, чем прежде, на десятки.

Изменился сам принцип подвоза горючего и боеприпасов — теперь их подвоз предполагалось осуществлять непосредственно с фронтовых баз, минуя армейские. Ремонтники должны были двигаться в наступлении непосредственно за боевыми порядками батарей и производить текущий ремонт самоходок нередко под огнем противника.

Эти и другие вопросы стали предметом обсуждения на партийном собрании.

Разговор затянулся. Расходиться коммунисты не спешили, хотя у каждого дел было много: быть может, в последний раз собрались в преддверии поистине исторических событий. Ведь Родина поставила нас на главной магистрали войны, которая вела в Берлин.

Уже стемнело, когда я выехал из тылов обратно на плацдарм. К линии фронта двигались танки, тягачи с орудиями, автомашины с потушенными фарами. На перекрестках дорог стояли регулировщики. Колонны придерживались правой стороны дороги, и мой «виллис» легко обгонял их. Окрестные леса и лощины уже были забиты войсками, а колонны все шли и шли. Дисциплина и организованность, царившие в этом потоке людей и техники, говорили об уверенной поступи хозяев положения, коими теперь являлись победно наступавшие советские полки. Гул моторов звучал в сердце самой прекрасной, самой желанной в, те незабываемые дни музыкой.

Мне вспомнились бои первых месяцев войны на Северо-Западном фронте.

На рассвете 17 октября, после сильной 45-минутной артподготовки, гитлеровцы перешли в наступление в полосе обороны 188-й стрелковой дивизии и ее соседей. Почти повсеместно атаки врага были отбиты. Только на стыке нашей и 245-й стрелковой дивизий противнику удалось потеснить правофланговые подразделения 901-го стрелкового полка, просочиться лесными тропами и занять деревню Лобаново в тылу нашей обороны.

Как потом выяснилось, фашистские генералы стремились таким образом достичь далеко идущих целей: продвинуться в глубь нашей обороны и занять город Валдай, перерезать пути сообщения между Москвой и Ленинградом.

После нескольких дней бесплодных атак гитлеровцы притихли, но бои за Лобаново и восстановление позиций на участке 245-й стрелковой дивизии продолжались.

Для уничтожения противника в деревне Лобаново был создан сводный батальон из трех рот. Возглавил его помощник начальника штаба 523-го сп по разведке старший лейтенант Ф. К. Лысенко, опытный офицер, отличившийся уже в первых приграничных боях, за что был отмечен орденом Красного Знамени. Вести политическую работу было приказано мне — инструктору по пропаганде полка.

Утром 18 октября подразделения сводного батальона прибыли на сборный пункт. Командир батальона собрал офицеров, изложил обстановку и отдал боевой приказ. Он сказал, что силы, вооружение, боевые возможности противника, занявшего Лобаново, нам неизвестны. Деревню к обороне готовил полк нашего левого соседа. Возможно, противник занял подготовленные нами окопы и дзоты. Расчет наш основан на предположении, что силы противника незначительны. Действовать надо быстро, решительно.

Батальон пошел на сближение с противником, окружая деревню. Роты и взводы расчленились на отделения и наконец цепью, с дружным «ура!» пошли в атаку.

Никакой артиллерийской и авиационной подготовки атаки, конечно, не было.

Несколько минут противник молчал. Уже подумалось, что атакуем пустую деревню. Но мгновение спустя противник открыл сильный огонь из всех видов стрелкового оружия. Неистово строчили пулеметы, расположенные в дзотах. В боевых порядках рот начали рваться снаряды и мины: из Лобаново противник корректировал огонь своих артиллерийских и минометных батарей, расположенных в деревне Раи.