Олег Курылев - Суд над победителем

Шеллена определили в 4-ю эскадрилью 51-й эскадры, в память своего знаменитого командира носившей название «Мёльдерс». Вернер Мёльдерс первым в люфтваффе одержал сто побед и погиб еще в сорок первом в нелепой авиакатастрофе. Узнав о смерти генерала Эрнеста Удета, он спешно вылетел в Берлин на его похороны на пассажирском «Хейнкеле», который, заходя на посадку в Бреслау, зацепил в тумане крылом за фабричную трубу. Когда-то Алекс слышал о Мёльдерсе, возможно из радиопередач «Вызывает Германия», которые вел перебежчик Джон Амери, но по прошествии лет он все забыл. Привезенную же из Радебойля книжку про немецких асов он так и не прочел. Упомяни кто-нибудь в разговоре с ним имя Мёльдерса, биографию которого три года назад знал в Германии каждый пимпф, и он наверняка ляпнул бы какую-нибудь несуразицу.

С середины марта вторая группа, в состав которой входила 4-я эскадрилья, базировалась на аэродроме Гарц, расположенном в самом центре острова Узедом. Самолеты стояли на значительном удалении от взлетной полосы под маскировочными сетями. За последний месяц аэродром несколько раз подвергался атакам советских «Илов», и все окрестные поляны, словно оспинами, были испещрены небольшими воронками.

Бегло полистав солдатскую книжку Алекса, командир эскадрильи лейтенант Хальц снисходительно посмотрел на новичка:

— Запомни, фон Плауен, ты здесь только потому, что у нас большие потери — хоть механиков сажай за штурвал. Поэтому не смотри, что мы с тобой в равных званиях, забудь вообще, что ты лейтенант. У нас все остальные — унтер-офицеры, и у каждого от двадцати до восьмидесяти пунктов. Было бы больше, да только жизнь становится всё короче.

— Постараюсь оправдать оказанное мне доверие, герр лейтенант, — отчеканил Алекс, нарочито становясь во фрунт.

— Да ладно, — Хальц протянул документы, — вот только не надо здесь строить из себя обиженного. Наша эскадрилья когда-то считалась одной семьей. Из состава сорок третьего года остался я один. На прошлой неделе нас было десять, теперь ты будешь восьмым. — Он вдруг протянул руку: — Гюнтер. Можешь обращаться ко мне по имени.

Они пошли вдоль кромки летного поля в сторону жилых построек.

— В твоей бумажке написано, что ты летаешь на «сто девяностых». Это так? — спросил Хальц по дороге.

«Сказать ему про мою выдающуюся посадку ночью без мотора? — подумал Алекс. — Нет, — тут же отверг он эту мысль, — начнутся расспросы: где да когда».

— Да, это так.

— Тебе повезло. У нас этого добра предостаточно. Вообще-то почти вся наша группа летает на «Мессершмиттах». На штурмовку теперь посылают редко, в основном маневренные бои на малых высотах да «собачьи свалки». Надеюсь, ты знаком с «длинноносым»?

— Простите? — не понял Алекс.

— Ну, с «Дорой»?

Шеллен отрицательно мотнул головой, теряясь в догадках, о чем вообще идет речь. — Ладно, попрошу у Курца — это командир нашей группы — пару дней для тебя. По-хорошему, отправить бы всех вас на недельку в учебную эскадрилью, да только там все равно не осталось ни одного инструктора.

Хальц проводил Алекса до дверей его комнаты в двухэтажном бараке, рассказал, как найти самолет, и ушел.

Наскоро устроившись, весь оставшийся день Шеллен провел под маскировочной сетью возле выделенного ему «Фокке-Вульфа». Это была одна из последних модификаций Курта Танка [3] Главный конструктор всех истребителей «Фокке-Вульф». резко отличавшаяся от тех, с которыми Алексу приходилось иметь дело.

— Ваш «длинноносый», герр лейтенант, — показал механик на истребитель с чрезвычайно вытянутым, по отношению к несущему крылу, капоту. — Если желаете, в кабине — в кармане слева от кресла — имеется инструкция.

«Сто девяностого», модификации которого была присвоена литера «D» или наименование «Дора», прозвали в тех эскадрильях, куда он успел поступить, «длинноносым» [4] Langnasen (нем.). . Забравшись в кабину, Алекс лихорадочно принялся пролистывать толстую инструкцию, стараясь побыстрее схватить основные особенности этой модели. Он сразу выяснил, что в отличие от всех остальных «Фоккеров» этому поставили рядный движок с жидкостным охлаждением, а чтобы уравновесить тяжелую переднюю часть, увеличили размеры киля и задних плоскостей. Из-за этого привычный силуэт истребителя изменился до неузнаваемости. Читая инструкцию, Алекс поглядывал на рычаг, с помощью которого разом изменялась мощность двигателя, число оборотов, режим наддува, состав смеси, угол опережения зажигания и шаг винта. Отличий от того, с чем он сталкивался раньше, было очень много. «Черт бы их побрал с их автоматизациями и модификациями», — нервничал Шеллен, чувствуя, что придется основательно переучиваться. Впрочем, у него имелась некоторая фора — его совершенно не интересовала ни дополнительная 30-мм пушка в канале вала винта, ни пулеметы, ни прочее вооружение, которым он не собирался воспользоваться. В данной ситуации этот истребитель с усиленной бронезащитой и всевозможными кронштейнами для подвески бомб и ракет он рассматривал лишь как транспортное средство для совершения побега.

Доставшийся Алексу самолет был совершенно новым. Относительно нескольких заплат на руле направления механик, которого звали Эрвин Каде и который еще недавно работал слесарем на авиаремонтном заводе в захваченном теперь русскими Легнице, пояснил, что это следы от недавнего налета советских штурмовиков на Гарц.

— Здесь, на Узедоме, в лесу много новых самолетов, — рассказывал он. — Некоторые стоят в рейфугах, заваленные ветками или под маскировочными сетями, потому что нет ни бензина, ни пилотов. С других снимаем крылья, ставим на домкраты и убираем шасси. Потом опускаем на низкие тележки и закатываем в тоннель под автобаном у города. Некоторые просто пускаем на запчасти.

С инструкцией в руках Алекс облазил самолет вдоль и поперек, изредка задавая находившемуся поблизости Эрвину вопросы. Однажды, увидав в кабине сбоку от сиденья рукоятку, он долго не мог понять, для чего она предназначена. В руководстве про нее ничего не говорилось. Пришлось, пробормотав что-то про старые модели, снова спрашивать.

— Это рукоятка сброса подвесного бака, — с легким недоумением ответил механик. — На «Мессершмиттах» такие же. Сейчас бак снят, а вообще он крепится вот здесь…

«Вот кретин, — ругал себя Шеллен, — мог бы и сам догадаться».

Потом он обошел стоявшие с интервалом в пятьдесят метров друг от друга одномоторные «Мессершмитты». Они представляли собой смесь различных модификаций 109-й серии, при этом совершенно новые, еще пахнувшие свежей краской, перемежались с такими, которые состояли, казалось, из одних заплат. В основном это были «Курфюрсты» и «Густавы», а также один порядком истрепанный «Фридрих» [5] Модификации Bf.109K, Bf.109G и Bf.109F. . «Интересно, — думал Алекс, рассматривая очередной разрисованный змеями самолет, — если у них по лесам и каким-то тоннелям полно новых машин, для чего они держат эти?» Вечером, вытирая руки тряпкой перед тем, как отправиться в казарму, он не удержался и задал этот вопрос механику.