Кирилл Александров - Офицерский корпус Армии генерал-лейтенанта А.А.Власова 1944-1945

На допросе в ГУКР «СМЕРШ» 8 марта 1946 г. Б. показал, что «подвергался избиениям и побоям со стороны подручных Мальцева — Антилевского и Вараксина, пролежал в госпитале 2 недели, и только после этого согласился вступить в РОА» [33, 31–32]. Однако по свидетельству бывшего адъютанта Мальцева, поручика ВВС КОНР Б.П. Плющова-Власенко, «Бычков добровольно вступил в группу Мальцева. Мальцев никогда силой не заставлял Бычкова вступать в РОА, да еще и грозить ему концлагерем» (ЛАА. Копия письма Б.П. Плющова-Власенко от 24 апреля 1977 г. доктору И. Хоффманну). По свидетельству Б.П. Плющова-Власенко, Б. и Антилевский были очень большими друзьями (ЛАА. Фонотека. Интервью с о. Борисом Плющовым-Власенко 11 декабря 1995 г., Мэйленд, США).

Насчитывала 16 истребителей Ме-109 (G-10).

Каким именно орденом — не установлено [56, 42].

ЦАМО РФ. Послужная карта Васильева Г.С., 1896 г.р. — Данных о прохождении службы с февраля 1939 г. по май 1942 г. нет.

Так в тексте послужной карты. Дата и помер приказа о присвоении звания отсутствуют.

См. примечание 31 к ст. «Ананьин».

А.В. Власов, бывший лейб-кирасир, являлся зажиточным крестьянином. Е. Андреева сообщает, что старший брат В. И.А. Власов погиб в 1919 г. как участник антибольшевистского заговора [9, 60]. Никакими доказательствами и документами этот факт не подтверждается и не опровергается. В автобиографии, написанной в 1940 г., А.А. Власов утверждал, что его брат погиб на Восточном фронте, сражаясь против колчаковцев [70, 5].

В ВКП(б) вступил из карьерных соображений, избирался членом партбюро полковой школы и полка, был членом военного трибунала КОВО, очевидно в 1940 г. [70, 6].

Он же 5-й Петроградский и 26-й Ленинградский стрелковый.

Она же 9-я Донская стрелковая.

С 1938 г. — 133-и стрелковый полк 72-й стрелковой дивизии. Из аттестации за зимний период 1938 г. на командира 133-го стрелкового полка с 14 августа 1937 г. майора Власова Андрея Андреевича: «Полк под его энергичным руководством заметно растет, ликвидируются последствия вредительства, имевшего место в полку. Крепнет дисциплина полка. Много уделяет внимания хозяйству полка, выведя его на первое место и дивизии… Организует и проводит занятия с командно-начальствующим составом полка методически правильно, живо и поучительно. Дисциплинирован. Достоин присвоения вне очереди звания «полковник». Командир 72-й стрелковой дивизии комбриг Толбухин» (ЦАМО РФ. Личное дело А.А. Власова, 1901 г.р. Л.29).

Из аттестации на командира 99-й стрелковой дивизии, генерал-майора А.А. Власова от 16 ноября 1940 г.: «Прекрасно всесторонне развит, военное дело любит, много работает над собой, изучает и хорошо знает военную историю, хороший руководитель и методист, обладает высокой оперативно-тактической подготовкой. В генерале Власове удачно сочетается высокая тактическая подготовка с практическим опытом и умением передавать подчиненным свои знания и опыт. Высокая требовательность сочетается с заботой о подчиненных. Он энергичен, смел в решениях, инициативен. Вникая во все детальные отработки мелких подразделений, генерал Власов сделал дивизию крепкой, высоко тактически отработанной, физически закаленной и вполне боеспособной. Дисциплина в частях 99-й стрелковой дивизии на высоком уровне. Генерал-майор Власов непосредственно руководит подготовкой штаба дивизии и полков. Его авторитет среди бойцов и командиров высок. В военное время может быть использован в должности командира корпуса. Командир 8-го стрелкового корпуса генерал-майор Снегов. «Согласен», командующий войсками КОВО, генерал Армии Г.К. Жуков» (Там же. Л. 18).

ЦАМО РФ. ПСБ № 3401. С. 28–30. Фактическая укомплектованность на 22 июня 1941 г.: танками (979, в т. ч. 414 «Т-34» и «KB») — 95 %, личным составом (28 097 человек) — 78 %.

Там же. OK 20A (2). Полевое управление 20-й армии 2-го формирования. Л. 3.

Там же. Ф. 373. Оп. 6631. Д. 4. Л. 10.

Там же. Д. 3. Л. 43.

Там же. Д. 21. Л. 64.

Там же. Л. 11–15.

Бывший военный корреспондент И.М. Левин так оценивает прибытие Власова на Волховский фронт в марте 1942 г.: «Отношения между командующим и его… замом не сложились… У начальника были более чем веские основания опасаться своего зама, который прибыл на Волхов не сам по себе, а в сопровождении… Ворошилова, Воронова… Маленкова. Такие массированные визиты в разгар незадавшейся операции не предвещали ничего хорошего…» [44, 33].

Участник битв на Ленинградском и Волховском фронтах полковник Д.К. Жеребов так оценивает К.А. Мерецкова: «…Все, кто знал генерала Мерецкова, о нем отзывались очень отрицательно как о полководце… Ни у одного из ветеранов Волховского фронта и тех, с кем я встречался, нет положительной оценки Мерецкова. Обосновано это тем, что все боевые задачи решались числом, а не уменьем, и ни одной операции на Волховском фронте им до конца доведено не было…» [30, 220].

Д.К. Жеребов свидетельствует, что ответственность за трагедию 2-й Ударной армии в первую очередь несут Сталин и Мерецков. [30, 221].

ЦАМО РФ. НСБ № 2674. Л. 36–37, 48–49.

ЦА ФСБ РФ. Н-18766. Т. 7. Л. 25.

Показания М.И. Вороновой на допросе 21 сентября 1945 г. в Барановичском УНКГБ (Там же. Т. 11. Л. 162–165).

См. перевод на русский язык протокола допроса немцами В. в его архивно-следственном деле, а также оригинал в личном архиве И. Хоффманна (Там же. Т. 7. Л. 24–29).

Формально стал главнокомандующим ВС КОНР и всеми русскими формированиями 28 января 1945 г. [83, 23].

«Я нахожусь при командире 25-го танкового корпуса генерала Фоминых. Всем моим солдатам и офицерам, которые верят в меня, приказываю немедленно переходить на сторону Красной Армии. Военнослужащим 1-й Русской дивизии генерал-майора Буняченко, находящимся в расположении танковой бригады полковника Мищенко, немедленно перейти в его распоряжение. Всем гарантируется жизнь и возвращение на Родину без репрессий. Генерал-лейтенант А. Власов. 12.5.45. 20.15.» (ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2727. Д. 30. Л. 184). Генерал-лейтенант Е.И. Фоминых заставил В. подписать такой приказ под угрозой «уничтожения Ваших банд» [80]. Ключ к пониманию последнего власовского приказа заключается во времени его написания — 20.15. В. знал, что Буняченко распустил дивизию в 12.00, т. е. за 8 часов до подписания текста. К моменту поступления приказа все, кто хотел уйти, перешли в американскую оккупационную зону. Отказ В. подписать приказ мог привести к уничтожению советскими танками безоружных людей, решивших перейти в советское расположение: по оценке командира 2-го полка подполковника ВС КОНР В.П. Артемьева их насчитывалось несколько тысяч [11, 147–153].