Гелий Хорьков - Морские были

Для начала в его распоряжение выделили двадцать человек, которые сразу же начали рубить хворост и камыш, запасаться кольями, учиться плести прутяные и камышовые маты-плетенки. Сам же Иван Петрович долго ходил по ближайшему перекату, внимательно наблюдал за течением, делал промеры, что-то бормоча про себя, а потом садился на берегу, глядел на реку и о чем-то размышлял. Через некоторое время он показал, где ставить первые прутяные щиты, потом распорядился несколько переместить их. Затем подозвал своих помощников и перешел на другой участок реки, где все началось сначала.

Уже на следующий день стали видны результаты дедова «колдовства». Там, где намечал Иван Петрович, река сама смыла песок и ил, углубила дно. Морякам осталось только убрать из образовавшегося котлована крупные камни. Река сама стала помогать морякам!

После проверки эффективности первых запруд на их изготовление направили весь личный состав мостопонтонного батальона. Малявин с раннего утра до позднего вечера проводил на реке. На предоставленном в его распоряжение глиссере Иван Петрович делал в день сотни промеров, исхаживал по воде десятки километров, удивляя всех своей энергией и работоспособностью. За несколько дней под его руководством были поставлены сотни струенаправляющих запруд, общая протяженность которых превысила тринадцать километров. Уже ни у кого не было сомнений, что все бронекатера флотилии прибудут в район предстоящих боев вовремя.

Обеспечив проводку последнего из боевых катеров, Малявин самолетом был отправлен к себе на родину. За оказанную помощь по переводу катеров вниз по Южному Бугу он был награжден орденом Красной Звезды. А опыт, приобретенный на Южном Буге, еще не раз помогал морякам флотилии преодолевать мелководные и труднопроходимые участки рек.

Подводная лодка Северного флота Щ-421 вышла в свой восьмой боевой поход 20 марта 1942 года под командованием нового командира капитана 3 ранга Ф. Видяева. На лодке находился также командир дивизиона подводных лодок капитан 2 ранга И. Колышкин, который впоследствии стал одним из первых североморских подводников, удостоенных звания Героя Советского Союза.

28 марта, ведя поиск вражеских судов в Порсангер-фьорде, Щ-421 обнаружила конвой. В 14.02 командир объявил боевую тревогу. Вражеские корабли шли зигзагом. Трижды лодка была готова торпедировать транспорт, но каждый раз в последний момент перед выпуском торпед конвой сворачивал на новый курс и приходилось начинать маневрирование заново. Наконец удалось понять принцип движения противника и вычислить точку, в которой тот должен был рано или поздно появиться. Примерно через час конвой пришел именно в то место, где его уже ждала «щука». Почувствовав опасность или просто для страховки, корабли охранения крупного транспорта начали сбрасывать впереди по курсу глубинные бомбы. Это было в то время, когда Щ-421 уже легла на боевой курс. Несколько бомб разорвалось в непосредственной близости от нее. Случайность или противник обнаружил подводную лодку? Видяев не свернул с боевого курса. И в 15.38 лодка выстрелила четыре торпеды. Две из них попали в цель. Транспорт переломился пополам и стал погружаться…

Командир лодки изменил курс, направив ее в открытое море. Но корабли противника, вероятно, сумели установить с лодкой гидроакустический контакт. Акустик доложил об их приближении и уже через несколько минут рядом с лодкой взорвалась серия глубинных бомб. Было 15.45… Лодку сильно тряхнуло, кое-где через ослабшие заклепки и швы в корпус начала сочиться вода…

Враг преследовал лодку более двух часов, сбросив сорок четыре глубинные бомбы, но Видяеву все же удалось оторваться от противника.

Прошло несколько суток. Днем лодка продолжала поиск у побережья, а ночью отходила на зарядку аккумуляторной батареи. Монотонность боевого похода нарушила поступившая 4 апреля радиограмма, в которой сообщалось, что за боевые успехи в предыдущих походах Щ-421 награждена орденом Красного Знамени.

Наступил вечер 8 апреля 1942 года.

В подводном положении лодка отходила от берега. Ничто не предвещало беды. Она пришла неожиданно. В 20.58 огромной силы взрыв сотряс лодку. В отсеках погас свет, остановились многие механизмы. В седьмой кормовой отсек с шумом и свистом через сальники и трещины в корпусе ворвалась забортная вода. Быстро рос дифферент на корму… Благодаря мгновенно поданным командам и четким безошибочным действиям всех находившихся в тот момент на вахте, подводной лодке удалось всплыть в трех-четырех километрах от вражеского берега.

А в это время в седьмом отсеке шла беспримерная по своему драматизму борьба шести человек с морем. В полной темноте, в потоках ледяной воды старшина 1-й статьи К. Дряпиков, краснофлотцы В. Качура, Н. Митин, И. Жаворонков, старшины 2-й статьи А. Новиков и П. Февралев боролись за спасение своего корабля, изолированные намертво заклиненной стальной переборкой от остальных членов экипажа. Они успели вовремя дать в отсек воздух высокого давления, сравнять давление с забортным и, используя деревянные брусья и клинья, матрасы и подушки, ватники и шапки, прекратить поступление воды в отсек…

Осмотр полученных повреждений показал, что взрывом мины, за которую лодка задела кормой, сорвало оба винта, повредило кормовые рули, деформировало надстройку, ослабило крепление торпедных аппаратов. Состояние Щ-421 красноречиво характеризует радиограмма, поданная в тот момент командующему флотом: «Подорвался на мине. Хода не имею. Погружаться не могу. Широта… Долгота… Колышкин».

Сразу после взрыва противник не обнаружил лодку, всплывшую в аварийном состоянии. Определив по береговым мысам местоположение, штурман лейтенант С. Маринкин доложил командиру, что течением лодку несет в сторону берега. Вот в этих условиях и пришла Колышкину мысль попытаться применить для отхода от берега древний способ передвижения на воде — парус, используя то обстоятельство, что ветер тянул в сторону моря. Свою идею он высказал Ф. Видяеву и помощнику командира капитан-лейтенанту А. Каутскому. И в ответ услышал, что они тоже подумали именно об этом.

— Раз об одном и том же подумали несколько человек, значит, мысль верная. Действуйте, старпом! — приказал Колышкин.

Каутский вызвал боцмана, выделил ему в помощь нескольких матросов и работа закипела: распарывали чехлы дизелей, сшивали куски брезента в одно большое полотнище, из швартовых готовили шкоты. Завели их за кнехты и ограждение мостика. На головке перископа смастерили крепление, на котором закрепили брезент.

С нетерпением все ждали результата: сможет ли импровизированный парус двигать лодку?