Жан Фавье - Столетняя война

У Эдуарда II хватало неприятностей и в Англии, где подданные вознамерились не менее чем лишить его трона. Он с легким сердцем пожертвовал принципами, чтобы спасти Гиень. Заключенный благодаря посредничеству папы договор 1325 г. предусматривал, что чиновников в герцогстве отныне будет назначать король Франции, у короля-герцога оставалась возможность лишь назначения простых шателенов. В вопросе оммажа пошли на уступки: он был принесен, но не лично королем Англии. Сделать это было поручено принцу Эдуарду, будущему Эдуарду III.

Теперь герцог Гиенский и король Англии стали разными лицами, и вопрос Гиени можно было считать решенным. Карл IV не допустил этого, предоставив принцу Эдуарду в качестве фьефа и, следовательно, вознаграждения за его оммаж лишь прибрежные области Гиени. Ажене осталось за Капетингом. Естественно, Эдуард II не согласился на это и счел нужным дезавуировать поступок своего сына. Карл IV только этого и ждал: он снова конфисковал герцогство.

Падение Эдуарда II и восхождение на престол Эдуарда III [1] В 1326 г. английский король Эдуард II отрекся от престола в пользу своего сына под давлением восставших баронов в главе с его супругой Изабеллой Французской и был убит в заточении в 1327 г. (прим. ред.). изменили ситуацию на переговорах. 31 марта 1327 г. Эдуард III получил свое герцогство обратно взамен за обещание выплатить контрибуцию. Еще нужно было на деле вернуть крепости, которые уже три года удерживали чиновники французского короля.

При взгляде на карту дело становилось очевидным: за тридцать лет изматывающих действий под прочную власть Капетинга перешли богатые земли Ажене и Базаде, Перигора и Лимузена. От герцогства, признанного Парижским договором 1259 г. за Генрихом III, его правнук Эдуард III сохранил от Шаранты до Адура только прибрежные области Сентонжа и Гаскони. Бордо, этот нервный центр и оплот аквитанской экономики, оказался отрезанным от своих территорий в глубине материка. Континентальной части бывшего государства Плантагенетов просто-напросто грозило удушье.

На местах ситуация была хуже некуда. Чиновники короля Франции использовали любой предлог, чтобы оттянуть передачу территорий, возвращенных договором 1325 г. Аквитанские вассалы герцога-короля вовсю разыгрывали карту своей автономии и пользовались отсрочками за счет хитросплетений феодального права. Что угодно служило поводом для конфликта, а любой конфликт вел в суд сюзерена, иначе говоря, в Парижский парламент, тот самый «Суд короля», само существование которого напоминало Плантагенету, что в Гиени он не сюзерен и не суверен.

Каждая апелляция влекла за собой расследование. Чиновники французского короля непрестанно придирались к людям короля-герцога, а самолюбие последнего должно было смиряться с тем, что по любому поводу надо предоставлять оправдания своего присутствия и финансовые отчеты о своем управлении.

Единственное, чем отвечал униженный вассал, — задержками с оммажем, который он был обязан принести снова, потому что его сеньор, король Франции, только что сменился. Филипп VI отправил послов в Лондон, чтобы напомнить об этой вассальной обязанности. Оммаж создавал связь личную, между человеком и человеком: как и смена вассала, смена сеньора требовала нового оммажа.

Но смена сеньора, состоявшаяся в 1328 г., имела ту особенность, что на троне Франции последнему из Капетингов наследовал сын графа Валуа. Даже если Эдуард III, который только что стал королем Англии, едва ли тогда зарился на трон, ставший вакантным после смерти третьего сына Филиппа Красивого, мысль принести оммаж своему кузену Филиппу Валуа вполне могла ему не понравиться. Разве его мать не была дочерью Филиппа Красивого и разве ужасная Изабелла не заявляла, что ее сын, «рожденный от короля», никогда не принесет оммаж «сыну графа»?

Король Франции проконсультировался со своим Советом, который выразил мнение, что конфисковать герцогство пока нельзя, но присвоить доходы с него до принесения оммажа дозволительно. В Англию был послан новый вызов. Еще раз запустили процедуру конфискации.

Эдуард III был мало заинтересован в войне на континенте, когда его власть подвергалась яростным нападкам в самой Англии. Он уступил. Было объявлено, что он принесет оммаж за Гиень.

Встреча состоялась в Амьене, в июне 1329 г. Король Англии прибыл с большой свитой. Чтобы переправить коней эскорта из Дувра в Виссан, понадобилось двое суток, — говорили, что их была тысяча. Филипп Валуа не остался в долгу и принял своего кузена в окружении особо пышного двора. Старики вспоминали празднество, состоявшееся шестнадцать лет назад по случаю «посвящения в рыцари» короля Наваррского. На новый праздник откликнется Фруассар:

Король Филипп подготовил для себя все и позаботился обо всем, дабы его принять. Близ него были король Чехии, король Наварры и король Майорки, а герцогов, графов и баронов такое обилие, что трудно было бы всех упомнить. Ибо были там все двенадцать пэров Франции, прибывших, дабы чествовать короля Англии, а равно дабы лично присутствовать при его оммаже и засвидетельствовать оный.

Королю Англии воздавали почести, но позаботились, чтобы при этом акте, напоминавшем ему о том, что его положение ниже, присутствовали свидетели!

Праздник продлился восемь дней и был великолепным. Эдуард принес оммаж 6 июня, вложив руки в руки своего сеньора — короля Филиппа VI. Но тот велел отметить, что этот оммаж не касается земель, отчужденных от герцогства Гиени Карлом IV, в частности, Ажене. Со своей стороны Эдуард III выразил протест: его оммаж ничуть не означает, что он отказывается от притязаний на эти земли. Оммаж, конечно, был принесен, но сопровождался таким количеством оговорок, условий, ограничений, что не решил никаких проблем. С тех пор Филипп стал обдумывать план выдвижения нового требования — принести оммаж, который имел бы более четкие контуры. В феврале 1330 г. в Париже собралось совещание экспертов, выложивших на стол материалы дела. Тем временем Эдуард III велел провести изыскания в своих архивах, чтобы выяснить, к чему его обязывает принесенный оммаж на самом деле.

Трудней всего было определить границы той Гиени, за которую он принес оммаж. Три года прошли в обмене посольствами. Епископы, бароны или легисты вели переговоры, опираясь как на предшествующие события, известные по архивам, так и на текущую ситуацию, выясненную теми и другими в самой Гиени. Но составить карту фьефа с переплетающимися правами оказалось делом непростым — они и ныне, в XX в., представляют собой камень преткновения для картографов, — а аквитанские вассалы герцога были всецело заинтересованы в том, чтобы усложнять дело, поскольку имели веские основания стремиться к прямой зависимости от короля Франции.