Ганс Баур - Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945

Рейхсминистр доктор Тодт был везде желанным гостем, его любили все. Им восхищались, поскольку, несмотря на свои великие таланты, он вел себя достаточно скромно. За день до своей смерти он долго о чем-то докладывал Гитлеру. Я провел с ним вечерние часы. Он сказал мне, что хочет вернуться в Берлин на следующий день рано утром и что может захватить с собой Шпеера, который был вместе с ним у Гитлера.

На следующее утро, как обычно, в 8.30 я поехал на аэродром. Еще издалека я увидел клубы черного дыма, а спустя некоторое время, метрах в 50 от взлетной полосы, – горящий «Хейнкель». Я сразу понял, что это самолет доктора Тодта.

«Хейнкель» только что заправили 3400 литрами бензина, так что пламя все продолжало бушевать. Я послал за длинными шестами, чтобы вытащить тела из огня, пока они не сгорели до угольков. На пламя направили струи пяти огнетушителей, тем самым немного сбив его. Шестами нам удалось вытащить тела. Доктор Тодт лежал лицом вниз, одним боком на земле, его тело все еще было вполне узнаваемо. Я выяснил, что Шпеер не полетел вместе с ним. Помимо доктора Тодта и трех членов экипажа, на борту самолета находились также несколько отпускников. Они все сгорели заживо.

Естественно, я сразу же стал собирать свидетельства очевидцев катастрофы, чтобы попытаться определить ее возможную причину. Погодные условия в тот день были крайне неблагоприятными: сильный ветер, облачность на высоте от 200 до 300 метров, то и дело шел снег. Дежурный на аэродроме сделал отметку о точном времени вылета самолета. Через три минуты после этого он увидел, что «Хейнкель» Тодта возвращается. Это само по себе было странно, но еще больше удивительно то, что самолет шел на посадку с невыпущенным шасси. В голове у дежурного пронеслась мысль, что при таком сильном попутном ветре шансы на успешную посадку невелики – слишком мало места для торможения. Внезапно, когда «Хейнкель» находился всего в 100 метрах от края летного поля, из его хвостовой части вырвался столб голубого пламени. Это видели обитатели соседнего поместья. На «Хейнкелях» топливо закачивалось в крылья, поэтому бензин не мог стать причиной взрыва. Все свидетели единогласно утверждали, что пламя било из задней части самолета.

Мы пришли к выводу, что вряд ли это была диверсия. Летчики погибли сами, и, кроме того, доктора Тодта все очень любили. Вряд ли взрыв мог быть устроен кем-нибудь из посторонних – аэропорт охранялся очень плотно и надежно. Истинная причина гибели самолета представляла собой загадку. Комиссия из министерства авиации исследовала все сохранившиеся фрагменты, но так и не смогла прийти к однозначным выводам.

Были изучены все документы, касающиеся этого «Хейнкеля». У каждого самолета имеется сопровождающая его документация, в которой отмечается все, что с ним происходило: замена двигателей, поломки и ремонтные работы. Вырисовывалась следующая картина. Самолет доктора Тодта отправили на капитальный ремонт, во время которого полностью разобрали, проверили каждый узел, заменяя при этом негодные или поврежденные детали. На четырнадцать дней, которые требовались для капитального ремонта, в распоряжение Тодта предоставили другой «Хейнкель», принадлежавший одному из подразделений военно-воздушных сил. Эта часть некоторое время находилась на фронте, и, как и на всех самолетах, побывавших на фронте, на нем был установлен так называемый взрыватель, представлявший собой небольшую коробочку с килограммом взрывчатки, – его приводили в действие, дернув за веревку с небольшим кольцом. Взрыватель находился под сиденьем летчика. В случае необходимости самолет можно было разнести взрывом на мельчайшие фрагменты. Встроенный часовой механизм позволял летчикам покинуть перед этим самолет в течение трех минут. Возможно, именно взрыватель и сыграл роковую роль в судьбе министра.

Доктор Тодт обычно сидел в кабине рядом с летчиком, на месте бортинженера. Незадолго до вылета он прошел через маленький салон в кабину пилота. Проход был очень узким, и доктор Тодт, одетый в меховое пальто, едва протиснулся в кабину. Он ждал, пока бортинженер, который одновременно исполнял и обязанности радиста, поднимет посадочное шасси и сможет покинуть место рядом с пилотом. Возможно, когда Тодт протискивался к сиденью, колечко от веревки взрывателя зацепилось за одну из пуговиц на его ботинках, и, таким образом, он привел в действие таймер и детонатор. Горение шнура взрывателя привело к появлению в кабине дыма, что в свою очередь автоматически привело к включению сигнала тревоги. За этим последовали поиски источника дыма, который команда, вероятно, нашла довольно быстро. К тому времени самолет находился в воздухе уже около двух минут. Начались гонки со смертью, исход которых решали секунды. Шасси было убрано, а выпустить его уже просто не хватало времени. Предстояло садиться, несмотря на сильный попутный ветер. Самолет подходил к аэродрому, когда до взрыва оставалось несколько секунд. Взрыватель сработал. Самолет подбросило вверх примерно на 30 метров, затем он упал, разбился и полностью сгорел. Гитлер, которому мне пришлось докладывать об этом происшествии со всеми подробностями, очень глубоко переживал эту потерю.

Линия фронта опять двигалась вперед, а мы все еще находились в Растенбурге, в тысяче километров от нее. Необходимо было менять расположение ставки. Подходящее место для нее нашли на Украине, в лесистой местности в полусотне километров к северу от Винницы. Строительство ставки, располагавшейся неподалеку от Южного Буга, шло очень быстрыми темпами. Помимо обычных казарм там было сооружено два бункера: один для Гитлера и его ближайшего окружения, другой – для всех остальных сотрудников ставки. Их предполагалось использовать в качестве укрытия во время бомбежки. Однако самолеты русских ни разу нас там не бомбили. Только однажды мы получили сообщение, что неподалеку находится русская эскадрилья. Аэродром разместили под Винницей, там я и жил в построенных рядом домах, вместе с экипажами самолетов, находившимися у меня в подчинении.

Подрядчики, ответственные за строительство ставки, позднее рассказывали нам, что во время сооружения казарм им пришлось преодолевать многочисленные трудности. На строительных работах использовалось гражданское население. Когда люди увидели, что дело идет к завершению, они сильно испугались. Никто не мог понять причину этого страха, но вскоре все разъяснилось. Оказывается, за год до этого гражданское население привлекалось для строительства ставки советского маршала Тимошенко. Все мужчины, которые участвовали в стройке, бесследно исчезли через несколько дней после завершения работ. Родственники так и не узнали, что с ними случилось. И теперь люди опасались, что немцы предпримут такие же меры секретности. Понадобилось немало усилий, чтобы убедить их в том, что им ничто не угрожает после завершения строительства. Невзирая на все трудности, строительство было завершено в намеченные сроки, и мы стали обживать новое здание ставки весной 1942 года.