Владимир Кошута - «Обезглавить». Адольф Гитлер

— Душно. Скорее бы кончилась эта кошмарная ночь, — прохрипел вместо ответа генерал, стоявший у окна. Он распахнул френч, подставил вспотевшую грудь свежему ветру и вдыхал его шумно, во все легкие.

— Дышите, генерал, — с откровенной издевкой посоветовал полковник. — Последние часы дышите воздухом свободной Бельгии. Завтра утром вы будете пленником, рабом Гитлера.

Неизвестно, чем бы закончился вновь созревавший спор между полковником и генералом, какой водораздел прошел между присутствующими, если бы в дверях не появился генерал де Руссо.

«Де Руссо», — молнией пронеслось по приемной и в одно мгновение стихли голоса, десятки глаз обратились к генералу, который уже знал судьбу Бельгии. А он, возбужденный выполнением исторической миссии, торопливо проследовал через застывшую в напряженном молчании приемную и скрылся за дверью, услужливо распахнутой адъютантом.

Король стоял у открытого окна со сложенными на груди руками и опущенной головой. Окинув его взглядом, де Руссо поймал себя на мысли, что вот сейчас, как только доложит условия капитуляции, король Бельгии, в обращении с которым допустимо единственное выражение «Ваше величество», станет никем, превратится в обыкновенного военнопленного и ощутил, как от этой мысли жалостно стиснулось сердце.

— Ваше величество, доложил он, — Ваш приказ выполнен.

Леопольд медленно повернулся у окна и подошел к де Руссо так близко, что де Руссо в отблеске свечи увидел его смертельной усталости лицо с выступившей на лбу испариной, глубоко запавшие глаза, в которых гнездилось нетерпение.

— Я вас слушаю, мой генерал.

Де Руссо осторожно вдохнул воздух, набираясь решимости для того, чтобы доложить горькую правду:

— Ваше величество, командующий немецкой армией генерал Рейхенау немедленно связался с Гитлером и доложил о вашем предложении о перемирии.

— И что Гитлер?

— Гитлер отверг ваше предложение о перемирии и потребовал немедленной, полной и безоговорочной капитуляции, — ответил де Руссо как мог мягче, чтобы не причинять боль королю и смотрел на него сочувственно, готовый поддержать, если такое сообщение ошеломит его.

Но, вопреки опасениям де Руссо, Леопольд в отчаяние не пал.

— Немедленной, полной и безоговорочной? — уточнил он и сдвинул к переносице брови, будто выражая озабоченность. — Какие условия капитуляции предъявил Гитлер?

— Вот они, — Де Руссо достал из полевой сумки пакет и передал Леопольду.

И потому, как король поспешно взял и вскрыл пакет, как судорожно доставая документ Рейхенау, как в полумраке кабинета впился глазами в плохо видимый и плохо читаемый на немецком языке текст, де Руссо понял, что ожидал он не прекращения огня, а капитуляции и теперь скорее хотел узнать ее условия, выяснить, как распорядился Гитлер его собственной судьбой. Поняв это, де Руссо взял свечу и стал за его спиной, освещая документ.

— «Бельгийская армия, — читал вслух Леопольд, немедленно и безоговорочно слагает свое оружие и с данного момента становится военнопленной. Огонь прекратить в 5 часов по немецкому времени. Военные действия против французских и английских армий не прекращаются. Бельгийская территория немедленно оккупируется, включая все порты. В знак почетной капитуляции бельгийские офицеры сохраняют личное оружие. Замок Лакен передается в распоряжение его величества короля для его семьи и прислуги». Окончив читать, спросил:

— Который час?

— Два часа ночи, — ответил де Руссо и добавил. — Ваше величество, генерал Рейхенау приказал передать вам, что Гитлер рассчитывает на встречу с вами в ближайшее время.

Леопольд сдержанно улыбнулся, подумав, что дела складываются как-будто неплохо — не он просит аудиенции у победителя, а сам Гитлер протягивает руку для переговоров и от этого еще больше уверовал, что удастся найти общий язык с фюрером, осуществить задуманную мечту о независимости Бельгии в оккупации. И прежде чем отложить документ, он вновь прочел то, что считал самым важным: «Замок Лакен передается в распоряжение его величества короля для его семьи, военной свиты и прислуги». Облегченный вздох вырвался из его груди. Он положил документ на стол, обратился к де Руссо торжественно и проникновенно.

— Мой генерал, благодарю вас за верную службу, за блестящее исполнение исторической миссии парламентера бельгийской армии в переговорах с противником. Отдайте приказ по армии о прекращении огня по всей линии фронта с 5 часов утра по немецкому времени 28 мая 1940 года. — Возбужденным взглядом посмотрел на де Руссо, достал из папки заранее заготовленный документ. — Вот мое последнее обращение к армии. Доведите его немедленно до каждого солдата, офицера и генерала.

Передав документ, направился к выходу. За ним следом со свечей в руке шел де Руссо, освещая в потемках трагической ночи путь в неизвестное бывшему королю Бельгии.

Как только они оказались в приемной, разряд грома потрясающей силы раздался над командным пунктом, свет ослепительной молнии, прорвав дождливое небо, через открытое окно ворвался в зал, высветлив в полумраке бледные, встревоженные лица генералов и офицеров, напряженно обращенных на Леопольда, но он, гордо подняв голову, будто выиграв сражение, шел к выходу из замка. Навстречу ему кинулся полковник.

— Ваше величество. Ваше величество, нельзя капитулировать, — горячо, и страстно говорил он. — Надо драться, драться за Бельгию! За ее независимость!

Леопольд, не повернув головы в его сторону, скрылся за дверью.

— Так же нельзя, господа. Нельзя! — протестовал полковник, но генералы и офицеры, ошеломленные уходом короля, молчали. Тишину, остро воспринимавшуюся после громового разряда, нарушал шум дождя за окном, да чей-то, сдержанный, мужской плач.

— Господа генералы и офицеры, — обратился к собравшимся, де Руссо. — Волею короля я объявляю его последнее обращение к армии, — Никто не шелохнулся. Немая сцена, свидетелями и участниками которой оказались все присутствующие, продолжалась и слова де Руссо раздавались в приемной словно в пустом зале. «Солдаты и офицеры. Неожиданно ввергнутые в войну, вы дрались мужественно, защищая каждую пядь родной земли. Измотанные и обескровленные превосходящими силами противника, вы были вынуждены сложить оружие. История скажет, что армия выполнила свой долг. Наша честь не запятнана. Я вам рекомендую не отчаиваться и вести себя достойно. Пусть поведение и дисциплина продолжают вызывать уважение победителей. Я вас не покину в несчастье и буду заботиться о вашей судьбе и судьбе ваших близких. Завтра мы включимся в работу с твердой волей поднять Родину из руин. 28 мая 1940 года. Леопольд Ш-й». Господа, король приказал принять условия капитуляции и его воззвание к армии сегодня же передать в войска.