Игорь Афанасьев - Сапёр, который ошибся

Но Бог правду видит.

Коля мину перешагнул, а «Полковник» на неё наступил.

Между тем дедок действительно выбился из сил, и уже тащить автомат ему было невмоготу. Деды передали его автомат другому разведчику, и порекомендовали мне быть с ним пожёстче, и тут же показали как. Они орали на него, и влепили несколько увесистых пощёчин, а так же пару бодрых пинков, давая понять, что никто его жалеть и убеждать не будет.

Командиры взвинтили темп, и дедок уже шатался из последних сил, стараясь куда-нибудь сесть, но я чётко следил за этим моментом и вовремя наносил удар с носка по пятой точке.

Если ему удавалось сесть, то хватал его за воротник гимнастёрки и рывком поднимал на ноги и тащил по тропе. Он скулил, ныл и плакал, а самое тяжёлое было впереди.

Уже солнце перевалило через хребет, когда мы вышли к каскаду водопадов спускающихся в узкую долину, разрезанную горной рекой. Высота скал над долиной была очень большой, причём несколько участков были совершенно отвесными. В последних лучах заходящего солнца эта картина выглядела впечатляюще и угрожающе.

Стремительно потемнело.

В место нашего спуска артиллеристы с брони бросали осветительные ракеты, и пока они горели мы торопливо бежали, когда ракеты гасли, то садились или медленно передвигались. Отвесные скалы преодолевали следующим образом, в полной темноте, спускался «Христос» — отчаянный и ловкий дед. Он снизу светил фонариком и подсказывал спускающимся, за что держаться и куда наступить.

В такой суматохе трудно уследить за людьми, и установили строгую последовательность в цепочке. Каждый следил за тем, кто впереди, а кто сзади, и по команде контролировал наличие отсутствия. Если кого-то не было на месте, то его выкрикивали, и он отзывался и становился на своё место.

Ракеты бросали уже несколько часов, и промежуток между залпами, был всё больше и больше. На броне знали, к какому кишлаку мы должны выйти и направили туда бронетехнику, чтобы на свет их фар мы ориентировались.

В месте выхода бронетехники вспыхнула перестрелка, видимо наши спугнули духов, устроившихся на ночлежку. Мы уже видели свет фар, освещающий верхушки дувалов, и побежали к кишлаку.

В это время застрадал Пашка Ульянов из Подмосковья, он умолял остановиться, чтобы он мог сходить по-большому, но ротный накричал на него, чтобы терпел пока не выйдем к своим.

Вот перед нами горная река.

На другом берегу кишлак, за которым нас ждёт броня.

Время искать переправу, нет.

Кто-то прыгает в ледяную воду в полной темноте, и преодолевая мощный горный поток, переходит на ту сторону. За ним, по одному стали прыгать все остальные.

Помню, ротный тогда, каждому бойцу подавал руку и помогал взобраться на крутой берег.

Когда подходили к кишлаку, то около нас метрах в 20-ти, выскочили отстреливающиеся духи. Их было человек 10, а нас чуть больше 20. Мы наставили автоматы друг на друга, готовые выстрелить в любой момент. Деды закрыли собой командира разведроты. Ротный приказал: «Не стрелять, пускай уходят!».

И духи тоже сказали что-то друг другу, и ушли прочь, растаяв в темноте, а мы, повернувшись к ним спиной, ушли в кишлак. Духи, даже отойдя на приличное расстояние, не пустили очередь вдогонку.

Всё-таки и враги соблюдают молчаливую договорённость.

Как только вошли в кишлак, то Пашка Ульянов сразу заныл.

— Ну что с тобой — спросил его ротный.

— Стыдно, но я наделал прямо в штаны.

— Ну, чего уж теперь, давай выгребай!

Совершенно не было сил, чтобы поржать над этой ситуацией.

Бедный Пашка чуть-чуть не дотерпел.

Пашка присел в сторонке, и выгреб говно из обделанных штанов.

Удушливый запах свежего дерьма вернул всех к реальности, и в разведчиках проснулось чувство юмора, и посыпались комментарии по этому поводу.

Мы пошли дальше.

Пройдя по узким улочкам, подошли к бронетехнике.

В свете фар ротный подошёл к оцеплению, и о чем-то переговорил с офицерами.

Вернулся к нам, и мы все вместе вышли к броне.

Через некоторое время к нашему ротному подошли танкисты, и сказали, что надо разорвать «гусянку» танка, и просили дать сапёра. Ротный подошёл ко мне и просил помочь. Пошли к танку.

Танкист показал место между двух катков. Я тогда прикинул, что в противотранспортной мине 6 кг тротила, и она разрывает гусеницу. С большим трудом нашли тридцать 200граммовых тротиловых шашек. Подкопав под гусеницей, плотно уложил их по всей ширине. Отрезал бикфордов шнур, вставил его в детонатор, а сам детонатор всунул в отверстие в крайней шашке.

Поджёг шнур, и все побежали прятаться за бронетехнику.

Раздался взрыв.

Когда подошли, то гусеница оказалась целой, только слегка покорёжило и надорвало трак. Больше тротила не было. Расстроенные танкисты вежливо поблагодарили и принялись за работу.

Как только они закончили своё дело, то все сразу погрузились на броню и поехали к своим. Всё, мы едем «домой», и можно расслабиться.

Панджшер. Июнь 1984 года.

Разведрота остановилась на привал в одном из маленьких кишлаков, раскинувшихся в глубоком высокогорном ущелье. Досматривая дувалы, обнаружили маленького щенка. Он был очень мил — белый пушистый с чёрными блестящими глазками. На вид ему было около двух месяцев, и видно, что он крупной породы, типа сенбернар.

Щенок был похож на белый пушистый шарик, ну просто замечательная мягкая игрушка. Его передавали из рук в руки и любовно трепали белоснежную шёрстку. Всё умиляло в поведении щенка, особенно когда он не торопливо ел тушёнку, и все разговоры были только о нём.

Мы уже собрались идти дальше, но щенок не шёл за нами, и когда подзывали его, он оставался стоять на месте, и по-детски наивными глазками поглядывал на нас. Тогда решили его нести, чтобы выйти к «броне» и оставить его там.

Солдаты, по сути дела, «дети с большими яйцами», как верно подмечали офицеры. Частенько замечал, как за пехотой на марше следовали четвероногие любимцы. Разведчики долго шли, передавая его друг другу, но ближе к обеду нам поставили новую задачу.

В 10 километрах (по карте) от нас в кишлаке замечена группа душман, и мы должны по возможности взять «языка». Это меняло в корне судьбу щенка, и разведчики оставили его сидеть на склоне, а сами торопливым шагом отправились решать поставленную задачу.

Но щенок не хотел расставаться с новыми друзьями, и проявил удивительную резвость. Он обгонял роту и садился на склоне, так чтобы до него легко было дотронуться рукой. Проходящие мимо разведчики успевали его потрепать, и собачка благосклонно принимала ласку. Когда мимо проходил последний разведчик, резвый щенок обгонял разведроту, и опять садился на склоне, ожидая ласку. В конце концов, он дошёл с нами до брони, и потерялся в один из переездов.