Игорь Афанасьев - Сапёр, который ошибся

Религиозные восторги жестоко подавлялись государством, специальные люди шпионили за верующими, и даже просто пришедшие в церковь из любопытства, попадали под пресс, их пугали увольнениями и вели разъяснительную работу. Поэтому было в высшей степени странно, что память о Пасхе докатилась до русской роты, державшей оборону на краю света.

Наконец-то командир роты согласился во главе разведгруппы спуститься в кишлак и посмотреть, что к чему. В группу взяли и меня как опытного сапёра. Оговорили, в каком порядке входим в кишлак, кто входит в дом, кто стоит и охраняет снаружи. Прозвучало бодрое напутствие: «С Богом!», и мы двинулись в сторону кишлака.

Осторожно подошли к окраине, и прошли вдоль стены. У входа в дом злобным лаем нас встретил большой лохматый пёс, похожий на среднеазиатскую овчарку. Пёс стоял около дверей и яростно лаял на нас, демонстрируя готовность к атаке. Мы пытались пса приманить, но он на контакт не шёл, а всё больше и больше распалялся от гнева.

Стали кидать в него камнями, чтобы отогнать, но пёс ловко уворачивался, и тут же бросался в атаку или отходил к двери, которую охранял. Мы не боялись собаку, потому что несколько человек держало её «на мушке». Командир сделал несколько предупредительных выстрелов в его сторону. Пес, услышав грохот выстрелов, замолк и, продолжая рычать и изредка гавкать, попятился от входа в дом.

Мы осторожно пошли к двери, но пёс смело бросился на нас, и тут же раздалась короткая автоматная очередь. Собака изогнулась всем телом от неожиданной боли, пронзительно заскулила и завалилась на бок, беспомощно загребая лапами. Пронзительный собачий визг был невыносим, и командир приказал добить пса. Одиночный выстрел — и всё кончено. Бесстрашие верного пса вызывало уважение, и все немного постояли и посмотрели на убитую серо-рыжую, лохматую собаку, так отчаянно защищавшую вход в дом.

Следующим препятствием оказалось то, что дверь была заперта. Замок был крупным, и сбить его прикладом не удалось. «Тем хуже для хозяина, дверь придётся взрывать», — сказал командир. Я достал из вещмешка большую тротиловую шашку и привязал к замку. Вставил в детонатор бикфордов шнур и закрепил его в шашке. Когда все спрятались за угол, поджёг шнур и убежал в укрытие. Секунд через 30 раздался взрыв. Взрывом вырвало часть дверной коробки, и часть двери с замком. Путь был свободен.

Пошли осматривать дом. Сначала осторожно, чтобы не пропустить растяжку и угадать засаду за дверным проёмом, а потом «по-хозяйски» переворачивали вещи. Быт афганцев очень скромен. Мебели почти нет. Большая редкость полки, чаще всего в стенах сделаны ниши, на которых лежат вещи.

В одном месте за ковром была потайная ниша, на которой среди прочего лежал тюбик с кремом и чай в банке из тёмного стекла. Мне показалось странным, что чай прячут за ковром и в тёмной банке, наверное, потому что он очень хороший!? Намазал крем на внешнюю сторону ладони, почувствовал прохладу, от руки запахло ментолом. Ощущение мне понравилось, и крем с чаем положил в мешок. Вышли во двор.

Во дворе гуляли куры. И мы тут же их стали ловить. Забавное зрелище — до зубов вооружённые бойцы бегали по двору, пытаясь схватить перепуганную птицу. Куры, обезумев от страха, отчаянно кудахтая, удирали со всех ног, закладывая головокружительные виражи. Всё-таки удалось поймать несколько птиц, и им тут же свернули головы. В нескольких местах нашли кладку яиц и бережно собрали их. Это было очень кстати накануне Пасхи.

Окончив осмотр, вошли в следующий дом. Внутри большой комнаты был беспорядок, и лежащий на полу ковёр явно что-то скрывал, холмами выпирали какие-то вещи. Аккуратно откинули ковёр, и нашим глазам открылось жуткое зрелище. На полу лежали два маленьких ребёнка, мальчик и девочка. На вид им было около пяти лет, очень опрятно одеты, достаточно упитаны, и на телах никаких следов ранений.

Все оторопели от увиденного. У девочки были заплетены длинные косички, из-под афганского красного самотканого платьица виднелись тоненькие ножки в длинных шароварах. Стопы были связаны белой тряпочкой за большие пальцы, так же как, и у мальчика. Казалось, что дети спят…

Все недоумевали по поводу этой находки и подумали что, женщина бесстрашно идущая под пулями, шла к своим детям, а что с ними произошло… оставалось загадкой. Мёртвых детей покрыли ковром и торопливо вышли из этой мрачной комнаты.

Смерть мало кого удивляла на этой войне. За эти полтора года у меня перед глазами прошло немало погибших друзей, однополчан, душман, афганцев, пострадавших от артобстрелов и авианалётов, раненых и покалеченных людей. Но вид мёртвых детей потряс меня, и я всегда с содроганием вспоминаю этот случай.

Но жизнь шла своим чередом, во дворе нашли в загонах маленьких ягнят, забавных и подвижных. Мяса в них, конечно же, никакого не было, но взяли нескольких с собой, скорее как забавные мягкие игрушки, а остальных выпустили на улицу. Странно, но ягнята не очень-то хотели выходить. Вид незнакомых людей пугал их. Самые смелые, стоя неподалёку, боязливо оглядывали неисследованные пространства и тряслись на своих тоненьких ножках.

Командир всё время переживал за наше присутствие в кишлаке и, когда осмотрели последний дом, приказал отходить. Возвращались с богатой добычей: куры, яйца, крупа, большой казан и живые ягнята. Нас радостно встречали бойцы, которые прикрывали наш рейд. Все мечтали о завтрашнем празднике: сварим мяса, будем катать яйца, будет весело.

До вечера собирали хворост, чтобы хватило на ужин и на праздничный обед. В большом казане сделали на всех курицу. Бойцы подходили с котелками и с удовольствием ели, расположившись тут же около казана. Завязался общий разговор, временами прерываемый громким смехом. Настроение было предпраздничное, и все строили планы на завтра.

Духи из долины ушли, и церандой громко перекрикивался между собой, изредка стреляя в воздух.

Ночь прошла спокойно, только под утро всех разбудила, с громким воем разбрасывая ракеты, сигнальная мина. Это какой-то боец полез за хворостом и задел «сигналку». Теперь он стоял под прицелом и по-идиотски улыбался, напуганный пронзительным воем. Тут же через долину начштаба забеспокоился, что случилось, и командир роты бодро доложил о том, что всё в порядке, и это горный «козёл» забрёл в расположение роты и задел растяжку. При этом грозно махал кулаком в сторону провинившегося бойца.

С утра пили чай в ожидании праздничных хлопот. Где-то около 9 утра поступило сообщение о том, что возможно придётся сниматься с «насиженного» места. Бойцы ворчали и надеялись, что сегодняшний день проведём здесь, в праздничной атмосфере. Сразу же стали варить яйца. Большой казан, полный яиц не торопился кипеть, и к 10 часам, когда вода только — только собиралась кипеть, поступило распоряжение начштаба: «Сворачивать лагерь и выдвигаться!»