Пётр Палий - Записки пленного офицера

На базе загремели взрывы, несколько мелких, а потом, покрывая все грохотом, ахнул главный, это взорвался склад амуниции и взрывчатых веществ, остаток, который нельзя было вывезти с колонной.

„Ух! этот и в Бресте услышат! Чего доброго немцы испугаются и домой побегут… — Вот и победа за нами“… — раздались шутки среди солдат.

Уже совсем стемнело, когда мы через лес, напрямик, вышли к местечку Клещели, где нас ожидали маяки-связные, и уже в полной темноте мы присоединились к колонне УР'а. Доложив обо всем, что произошло, Ляшкевичу, я поел и уютно устроился на ночлег на одной из базовских машин, по указанию Лифшица. Там оказались и все мои вещи, наскоро засунутые в чемоданы, тоже стараниями того же Лифшица.

Меня разбудили, когда еще было совсем темно, на востоке чуть-чуть светлело небо. „Генерал Пузырев созывает весь командный состав, приказано всех поднимать, скоро выступаем“, — сказал какой-то солдат, нашедший меня.

Генерал-майор Пузырев был маленького роста очень толстенький человечек с круглым бабьим лицом, его назначили командовать укрепрайоном сравнительно недавно. Говорили, что он неплохой начальник и администратор, но страшно гордится своим званием и требует от всех особого почитания его положения. Он сидел на каком-то ящике, сонный, насупленный, и курил папиросу за папиросой. Когда собрались все командиры, наверно, человек до 150-ти, он, не вставая с места, сказал: „Товарищи командиры, до настоящего момента я не имею ни приказов от командования, ни связи… Мы пока сами по себе, и наша задача — оторваться от немцев и как можно скорее войти в контакт с вышестоящими командирами фронта или района. У военинженера 1-го ранга товарища Ляшкевича есть план, который я в основном утвердил. Расскажите, Ляшкевич, ваш план командирам“.

Ляшкевич очень коротко и деловито сказал, что хотя у него нет никаких фактических данных о продвижении немецких сил, но логика говорит за то, что есть довольно безопасная дорога для отступления колонны УР'а. „Сейчас мы находимся у юго-западного угла Пинских болот. Весь треугольник Брест — Барановичи — Мозырь — это сплошные болота, немцы сюда не пойдут. Вдоль этих болот, больше чем на сто километров, в северо-восточном направлении тянется Беловежская пуща. В этот лес немцы тоже не рискнут пускать свои войска, и дорог там нет, и очень уж уязвимы они будут там. Я думаю, что немцы в этих районах будут продвигаться на северо-восток в направлении Вильно — Витебск, это слева от нас, и еще на восток — в направлении на Киев, это справа от нас, по другую сторону Пинских болот. Вот на основании этого я предложил, а товарищ генерал одобрил следующий план: через час, в 5.00, колонна выступает тремя отрядами. Первый отряд: два взвода пульбата и 15 автомашин, командует отрядом полковник Сафронов. Второй отряд: все семьи, женщины, дети, штатские и нестроевые с 25-ю автомашинами. Командует вторым отрядом майор Юзенич. Третий отряд, два пульбата, охранная часть базы, 6 автомашин и все конные подводы, командир — капитан Красильников. Между отрядами держать расстояние в полкилометра. Впереди колонны, по сторонам ее и в арьергарде — заслоны и разведка. Командиром колонны является генерал Пузырев, назначивший меня его оперативным заместителем. Командиры отрядов, прошу ко мне, остальные по своим местам. Повторяю, выступаем в 5.00, направление: Беловежа, Тиховоля, Волковыск“.

План Ляшкевича был, конечно, очень хороший. Я вернулся к своему отряду. Я оказался в отряде, которым командовал мой „приятель“ Красильников, это было крайне неприятно, но не успел он перетащить свои вещи, как снова вызвали к Ляшкевичу. — „Палий, вы и старший лейтенант Борисов по моей рекомендации назначены личными адъютантами генерала, будете все время при нем для связи и передачи оперативных приказов, немедленно явитесь к генералу“.

Сумрачно оглядев нас с Борисовым, генерал приказал: «Будете все время около меня, никуда не отлучаться без моего приказа. Садитесь, один около шофера, другой сюда, ко мне, и не разговаривать, курить тоже поменьше…» Колонна вышла в назначенное время и через полчаса полностью втянулась в лес под защиту вековых деревьев пущи. Генерал находился в каком-то полусонном состоянии. Он сидел в своей эмке рядом с Борисовым и довольно часто глотал какие-то пилюльки Очевидно, способствующие тому, что он время от времени останавливал машину и выходил для отправления малой нужды, причем, делал это абсолютно не стесняясь, на виду у всех.

Первое время Ляшкевич докладывал генералу обо всем, что происходит, и спрашивал его разрешения на то или другое распоряжение, но генерал ни на что не реагировал, и кончилось это тем, что Ляшкевич полностью принял командование на себя, уже не советуясь и не беспокоя генерала. Я и Борисов оказались прямыми помощниками Ляшкевича.

К 12 часам прошли всего лишь 18 километров. Сделали первый привал Генерал Пузырев, узнав о медленном продвижении колонны, остался очень недоволен и приказал реорганизовать всю колонну. Машины разгрузили так, чтобы всех посадить на них, все лишнее было сброшено и уничтожено. Только горючее, продукты питания и санитарного назначения были оставлены. Всех разместили по машинам. Лошадей и подводы оставили у лесника — «Главное — дойти до своих, присоединиться к армии, это наша задача, Ляшкевич, двигаться вперед как можно скорее!» — и генерал снова залез на свое место в эмке.

Когда после привала облегченная колонна снова пошла по узким тесным дорогам, Ляшкевич шепотом сказал мне «52 человека сбежало. Больше из стройбата, но есть и настоящие дезертиры. За ночь, наверно, еще больше уйдет».

Колонна продвигалась все же очень медленно даже и теперь, когда все были размещены по машинам. Дорога — грунтовая, лесная, частично размытая дождями, узкая и извилистая — не давала возможности делать в час больше десяти-двенадцати километров. Под вечер решили остановиться на ночлег недалеко от маленькой лесной деревеньки Новый Двор.

Беловежская пуща — это, по-моему, одно из чудес света! Трудно описать это место, здесь нужно побывать. До революции весь этот лес принадлежал царской семье. Старший лесничий был приятель моего отца еще с университета, и мы иногда приезжали сюда в гости из Ковеля, но это я знал только по рассказам, сам я был тогда слишком маленьким. Польская администрация вплоть до 1939 года очень заботилась о Беловеже, а когда весь район снова оказался в руках СССР, то Беловежскую пущу объявили государственным заповедником. Здесь в специальных огороженных участках леса жили зубры, мы издали видели несколько этих редких, крупных, с могучими рогами и гривами животных.

День прошел совершенно спокойно, как будто и войны не было. Несколько раз доносились далекие, заглушенные лесом звуки взрывов или орудийной стрельбы, иногда были слышны пролетающие самолеты, мы их из лесу видеть не могли, а здесь, под сводами могучих деревьев, была тишина. Колонна медленно ползла по лесным дорогам, надежно укрытая от взглядов летчиков. Пару раз останавливались для организации питания. Хотя официально колонна была «колонной укрепрайона под командованием начальника УР-84 генерал-майора Пузырева», но фактически это была колонна управления строительства, и командовал ею главный инженер Ляшкевич. Ляшкевич был уроженцем этих мест и в юношеские годы свои, до революции, жил в Кобрине. Трусоватый и как бы нерешительный, а может быть слишком осторожный, в качестве главного инженера, он вдруг превратился в волевого и умелого руководителя похода колонны, состоящей из военных, полувоенных, рабочих, женщин, детей и полулишенцев из стройбатов. За сутки он сумел создать дисциплину и порядок и завоевать авторитет и всеобщее доверие. Его распоряжения были точны и лаконичны, и я с удовольствием выполнял их. Ляшкевич безусловно был хорош в своем новом положении.