Владимир Масян - Замкнутый круг

— Наслышан о тебе. — Сидор слез с мотоцикла и, разминая приседаниями затекшие ноги, обошел вокруг Боярчука, как бы разглядывая его со всех сторон.

— Капелюх! — позвал главарь.

Из черного проема ветряка вышел человек.

— Подывысь, — приказал ему Сидор, — цэ нэ вин тебэ в НКВД допытував?

— Мабуть. Хоча воны вси на одну харю. Кажись, вин самый и е.

— Чекист? — заорал Сидор и схватил Бориса за грудки. — Признавайся, курва, лучше сразу. Не то пытать начну.

— Повесить его! — закричали бандиты и окружили Бориса, пиная ногами, суя кулаки в бока, поясницу.

Но Сидор все не выпускал пиджак Боярчука, и бандитам было неудобно подступаться к Борису.

— Со мной в молчанку не играют, — шипел ему в лицо Сидор. — Сколько ты моих хлопцев побил, помнишь?

— Помню! — вдруг зло ответил Борис и с силой отпихнул от себя Сидора.

На какую-то секунду все замерли. И этой секунды хватило Борису. Он выхватил из-за пояса стоявшего рядом с ним бандеровца гранату и поднял ее над головой:

— Ложись!

Инстинктивно все повалились на землю. Капелюх даже голову обхватил руками.

— Вот так-то, вояки! — Борис сунул гранату в карман пиджака и, перешагнув через крайнего бандита, отошел к ветряку.

Бандеровцы схватились за оружие, но резкий голос Сидора осадил их. Главарь не спеша поднялся с земли, не спеша отряхнул свой немецкий френч, поправил ремни, кобуру. Так же не спеша, вразвалочку подошел к Боярчуку.

— А ты шутник, хлопчик, — сказал будто с обидой. — Ну, и что тебе от нас трэба?

— Не я искал вас, а вы меня, — напомнил Борис.

— Тогда проходь до хаты, побалакаем, — пригласил Сидор и жестом указал на крыльцо дома мельника.

Но как только Борис сделал шаг мимо главаря, искусная подсечка выбила у него почву из-под ног, и он полетел головой вперед, зацепил плечом за поленицу и плюхнулся в грязь, засыпаемый колотыми дровами. Когда он поднялся, вытирая разбитое лицо, Сидор насмешливо спросил:

— Ну как, вояка?

Вокруг засмеялись, но смех был недобрым.

— Сочтемся, — Боярчук сплюнул кровь и ощупал челюсть. — До свадьбы заживет.

— Гранатку-то верни, — попросил Капелюх.

— Что упало, то пропало.

Морщась от боли, Борис присел на полено, погладил ушибленное плечо. Его спокойное поведение невольно вносило разрядку в настроение бандитов, а бесстрашие даже чем-то импонировало. Нельзя было только переиграть. Борис вынул из кармана гранату и протянул Капелюху. Безоружный, он вновь становился пленником. Бандиты разошлись по двору, оставив Сидора наедине с Боярчуком.

— Признаться, не ожидал от тебя такой прыти, — присаживаясь рядом, хмыкнул главарь. — А за хлопцев тебе все равно придется ответить.

— Или откупиться?

Сидор внимательно посмотрел на Боярчука, потом отрицательно покачал головой:

— Моим боевкарям цены нет. Они воюют за идею.

— И пан сотник тоже?

— Опять хочешь испытать свою судьбу? Поверь, все повешенные болтаются на ветру одинаково.

— В таком случае мне с вами не по пути, — нахально сказал Борис.

— Ошибаешься.

Сидор молчал, опустив голову на грудь. Борис ждал его решения, понимая, что главарь не выпустит теперь его живым, если он не согласится сотрудничать с бандой. Но сотник вдруг заговорил о другом.

— Я тут кое-что узнал про тебя. Не скрою, ты мне очень пригодился бы. Хотя с не меньшим удовольствием я бы и повесил тебя. Не люблю чересчур удачливых. Они рушат мою теорию о власти силы.

Сидор еще намеревался о чем-то спросить, но со стороны села Здолбицы послышалась короткая автоматная очередь. Сотник мгновенно преобразился. Вскочил на ноги, стал резок и быстр в движениях. Подозвал Капелюха и послал с ним пару бандеровцев за ворота. Остальным велел глядеть в оба. Бандиты полезли на крыши и заборы, заняли круговую оборону.

— Чего ты переполошился? — сказал Борис. — Из «шмайссеров» палят сегодня только ваши.

И в этот момент бухнул винтовочный выстрел. Теперь уже встал Борис. Сидор метнул в него настороженный взгляд.

— Я поднимусь на ветряк, погляжу сверху, — как можно спокойнее предложил Боярчук.

— Нет! — резко выкрикнул сотник. — Капелюх, приставь к нему охрану или запри пока в сарае.

Но дойти до сарая они не успели. Перед воротами, разрывая их в щепки, встал огненный смерч. Второй снаряд разорвался во дворе.

— Нас окружили! — закричали с крыши.

Борис осмотрелся. Стреляли два орудия со стороны Здолбицы. Еще несколько залпов, и загорелись надворные постройки. И тут Борис увидел Сидора и Капелюха у мотоцикла. Они пытались завести мотор.

До припрятанного на ветряке автомата Борис уже не успевал добраться. Другого оружия рядом не было: бандеровцы вели бой из укрытий. И тогда Борис бросился к мотоциклу, отпихнул Капелюха и дернул ручку газа. Мотоцикл затрещал.

— Пусть нас прикроют, — бросил он на ходу Капелюху и, убедившись, что Сидор успел вскочить в коляску, на полной скорости рванулся за ворота.

— В сад, в сад сворачивай, — орал сотник, поливая вокруг себя из автомата.

Боярчук крутил мотоцикл между деревьями, чувствуя, что пули все реже и реже свистят над головой. Наконец они выскочили в поле. Мотор ревел, руль на ухабах рвался из рук, но старая боевая машина не подвела. Через несколько минут они вышли из зоны обстрела и свернули в сторону дальнего леса.

Следивший за мотоциклом с кабины грузовика капитан Костерной опустил бинокль.

— Товарищ капитан, наши мельницу взяли, — доложил ему радист.

— Только мельник утек, — Костерной спрыгнул в кузов и так хватил кулаком по кабине, что из нее кубарем выкатился ошалевший шофер.

— Зато какого-то попа поймали. Он говорит, что Гроза убит, и еще: местный председатель сельсовета застрелил заготовителя утиля.

— Как застрелил?

— Темная история, товарищ капитан. Председателя тоже убитым нашли.

— Откуда же узнали?

— Да говорю, поп рассказывает. Его лейтенант Петров допрашивает.

— Какая попу вера!?

— Вот и я думаю: здесь сам черт не разберет, не то что поп какой-то.

Солдат свернул радиостанцию и потащил ее к машине. Костерной помог ему загрузить аппаратуру и крикнул водителю:

— Давай, гвардеец, жми к мельнице. Посмотрим, что там артиллерия наковыряла.

Он распрямился в кузове и оглянулся на Здолбицу. Там над селом еще только встало солнце…

Боярчук проснулся от сильной головной боли. Страшная духота подземелья и зловонные запахи от плесени по бревенчатым стенам, прелых постелей и грязного белья с непривычки действовали на человека угнетающе, а зловещий полумрак до предела взвинчивал нервы. Борис свесил ноги со второго яруса нар, где ему определили место для ночлега, и огляделся.