Владимир Масян - Замкнутый круг

— Я хочу заказать платье, — быстро проговорила Сокольчук. — Материя у меня с собой.

— Пани Пицульская не принимает больше заказы, — ответили из-за двери.

— Но я приехала издалека. Пани закройщица должна меня помнить.

— Обождите минуточку. — Занавеска на двери приоткрылась чуть больше, потом щелкнула задвижка. — Пше прошу, пани!

Степанида прошла в полутемную прихожую и в нерешительности остановилась.

— Проходите в зал, — легонько подтолкнули ее сзади.

Средних размеров помещение служило одновременно и мастерской, и примерочной, под которую отгородили легкой занавеской один угол. Посредине комнаты стоял большой стол для кроя ткани, три швейные ножные машинки расположились вдоль глухой стены, а на противоположной, между окнами, висели укрытые марлей готовые платья, юбки, блузы. Гладильная доска с паровым утюгом загораживала проход в смежную комнату, в которой, тоже на вешалках, под потолком, висели сшитые и только сметанные заказы.

— Прошу садиться, пани. — Миловидная, русоволосая девушка пододвинула Степаниде стул. — Пани Пицульская сейчас выйдет к вам.

«Узнает ли она меня? — с тревогой думала Сокольчук. — Захочет ли помочь?»

Девушка вернулась в комнату вместе с немолодой, но еще статной, холеной дамой. Пышная, высокая прическа с подкрашенными пепельными локонами молодила ее лицо, а легкий грим умело скрывал возраст. Обе они остановились посреди зала и вопрошающе смотрели на посетительницу.

— Здравствуйте, пани Пицульская, — проговорила, вставая, Степанида. — Я бы хотела поговорить с вами наедине.

— Это и будет ваш заказ? — не скрывая усмешки, проговорила сочным грудным голосом Пицульская, но все же сделала знак белошвейке, и та удалилась.

— Я понимаю, в каком глупом положении оказалась, — начала объясняться Степанида. — Андрей Степанович Мачульский предупредил меня, что все пароли давно сменились и явочные квартиры могут быть завалены, но у меня нет другого выхода…

— Подождите, подождите, милочка! — Глаза пани Пицульской округлились. — Какие явки? Какие пароли? Вы в своем уме, милочка? И кто такой этот Андрей Степанович?

— Водяной, — проговорила Степанида.

— Водяной? — не на шутку переполошилась хозяйка мастерской. — Да у вас жар, милочка. Вы бредите. Лиза, Лиза! — позвала она.

Девушка тут же вбежала в комнату.

— Лиза, скорее за доктором. Пани клиентка плохо себя чувствует.

— Не извольте беспокоиться. Доктор уже здесь, — совершенно серьезно проговорила белошвейка.

Сердце Степаниды екнуло от недоброго предчувствия.

— Вы не узнали меня, пани Пицульская? — с последней надеждой спросила она.

— Конечно узнала, милочка, Вы заказывали платье для своей девочки к рождеству, — жеманно отвечала хозяйка, оглядываясь.

В дверях показался хмурый мужчина в дорогом синем бостоновом костюме и тяжелой тростью в руках. За ним вошли еще двое в советской военной форме. Степанида не успела разглядеть их погоны, офицеры встали у нее за спиной. Костяной набалдашник трости уткнулся ей в подбородок.

— Оуновка? — спросил мужчина в синем костюме.

Не в силах говорить, Сокольчук замотала головой.

— Нет? — усмехнулся «доктор». — Значит, сочувствующая?

— Я пришла перешить платье, — пробормотала Степанида первую пришедшую на ум фразу.

— Вот это? — набалдашник скользнул вдоль туловища Сокольчук и неожиданно высоко задрал подол ее юбки.

Степанида ахнула и присела. Но тут же получила пинок сзади и повалилась под ноги «доктора». Его лакированный черный полуботинок аккуратно встал на пальцы ее правой руки. В глазах Степаниды поплыли оранжевые круги.

— Имя, фамилию, быстро! — Наклонился над ней один из офицеров.

— Сокольчук… Степанида…

— Кто послал? Задание?

— Платье шить… хотела… — Договорить она не успела…

Град ударов посыпался на голову, по бокам, животу. Увернуться или защититься было невозможно: правая рука плотно прижата к полу. И как бесконечное эхо в ушах свербило: «Говори! Говори!»

Наконец почувствовала, как поднимают за волосы с пола и волокут куда-то. Сознание без конца проваливается в черную яму. Холод мгновенно забивает дыхание. «Почему мокро? Откуда вода?» Глоток воздуха, и снова холодная вода распирает глотку, течет в легкие. «Ванна. Меня топят в ванне». До умопомрачения не хватает воздуха. «Прости, Борис. Больше не могу».

— Я все скажу. Все.

Ее бросили на цементном полу ванной комнаты. Сколько пролежала она там без движений, Степанида не помнила. Очнулась, когда пришла Лиза. Белошвейка помогла ей переодеться в сухую одежду, немного привести себя в порядок.

Сокольчук понимала, что спрашивать девушку о чём-то было бесполезно, и все-таки не удержалась.

— Я могу сказать им правду? — еле слышно спросила она.

— Пше прошу, пани, — заученно улыбнулась белошвейка и под руку проводила Сокольчук в зал.

На сей раз в комнате, кроме мужчины в синем костюме, никого не было. Присев на краешек стола, он играл тяжелой тростью и хмуро исподлобья рассматривал Степаниду. Ждал.

— Неделю назад, — не поднимая глаз, тихо заговорила Сокольчук, — ко мне пришел человек. Назвался Семеном Пичурой.

Костяной набалдашник замер перед лицом Сокольчук.

— Кто такой?

— Я видела его впервые…

— Дальше. — Трость снова закрутилась в руках «доктора».

— Пичура сказал, что у него в хате скрывается тяжелораненый Сидор.

В глазах мужчины впервые заиграл живой интерес. Он даже слегка кивнул головой, как бы поощряя рассказ Степаниды.

— Показал записку, где Сидор просил меня связаться с Кривым Зосимом.

— Дальше.

— Я пошла по курьерской тропе.

— Одна?

— Нет, вместе с Пичурой.

— И где же он?

— Когда пан Мачульский сказал нам, что трапа ненадежна, мы сели в поезд. Ночью на каком-то-перегоне шпана обворовала железнодорожника. Пришла милиция. Началась проверка документов. Пичура наказал дальше ехать мне одной и скрылся.

— Все? — Желтый набалдашник приблизился к подбородку Степаниды.

— Все, — кивнула Сокольчук.

— Где живет Семен Пичура, ты, конечно, не знаешь? — утвердительно сказал «доктор». — И кроме какого-то вонючего пана Мачульского, никого показать не сможешь? Ловко!

— Я говорю правду.

— А это мы сейчас проверим. Раз предала одних, предашь и других.

Он нетерпеливо постучал тростью о край стола. Тотчас явились те же молодцы, но уже в форме боевиков УПА, в мазепинках с трезубом на чубатых головах.

— Пани большевичка, — сказал им «доктор», — утверждает, что знакома с сотником Сидором, и готова показать красным чекистам, где он прячется.

— Я не знаю, где находится сотник! — вскрикнула Сокольчук.

— Конечно, не знаешь, — расхохотался мнимый доктор. — Затем и прислали тебя, милашка, эмгебэшники к нам, чтобы вынюхать это. Но у нас такие фокусы не проходят.