Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

К этому времени китигаи, безумцы, начали действовать. Почти наверняка они получили известия о готовящемся заявлении от генерала Анами или кого-то близкого к нему. Молодые армейские офицеры убили генерал-лейтенанта Такэси Мори, командующего императорской гвардией, которая несла охрану дворца, когда он отказался присоединиться к их мятежу. Затем они отдали от его имени приказ охране, стоявшей у входа во дворец, никого не впускать и никого не выпускать. Они намеревались сделать то, что не раз имело место в японской истории, — «изолировать» императорскую фамилию, а потом «вернуть» стране ее правителя, когда цели, которые ставили перед собой мятежники, будут достигнуты.

Затем они стали обыскивать дворец в поисках записанного обращения. Однако провалить этот план помогли американцы, поскольку из-за воздушной тревоги в Токио было выключено все освещение. Дворец тоже погрузился во тьму, что до крайности затруднило поиски, поскольку мятежники не могли пользоваться ручными фонариками. Когда наступил рассвет, запись все еще не была найдена. Вскоре после рассвета у входа во дворец появился генерал Сидзуити Танака, командующий Восточным армейским корпусом. Его войскам было вменено в обязанность обеспечивать безопасность Токио. Он отказался перейти на сторону мятежников и теперь прибыл, чтобы остановить их. Он обратился со страстной речью к императорской гвардии и после трехчасовых переговоров смог убедить их, что приказ от имени генерала Танаки был фальшивым. В этот момент трое офицеров-мятежников покончили самоубийством на глазах у генерала Мори. Сам же генерал покончил с собой неделю спустя от стыда за то, что он не подавил мятеж, как только узнал о нем. Во всяком случае, угроза жизни и свободе императора была теперь устранена.

На военно-морской базе Ацуги имелось, однако, гораздо больше китигаи в образе пилотов морской авиации под предводительством командира базы капитана 1-го ранга Одзоно. Он также уже знал о предстоящем радиовещании. Оперативно выставив пятьдесят человек для охраны своего радиопередатчика, он начал рассылать радиограммы военным кораблям и на морские базы, заклиная всех и каждого не сдаваться и уверяя их в том, что самолеты и пилоты базы Ацуги будут сражаться насмерть. Тем не менее в семь часов утра 15 августа вся страна застыла, оглушенная обрушившейся на нее новостью: в первый раз за всю историю страны правитель Японии должен обратиться ко всем своим подданным одновременно. Голос Небесного государя [24] Небесный государь (тэнно) — одно из наиболее употребительных в Японии обозначений императора. зазвучит по токийскому радио ровно в двенадцать часов.

Я узнал об этом, занимаясь проверкой моего «кайтэна» перед очередной тренировкой в водах залива. Командир базы неожиданно отменил все тренировки. Весь личный состав собрался перед громкоговорителями, чтобы услышать обращение императора. Ровно в двенадцать часов по радио зазвучал его голос. Он сказал, что условия Потсдамской декларации должны быть приняты. Все подданные должны сохранять порядок и действовать достойно. Все должны стойко переносить трудности, которые могут предстоять нам, во имя сохранения нашей нации.

Когда передача закончилась, мы только недоуменно смотрели друг на друга. Неужели война и в самом деле завершилась? И мы действительно проиграли ее? А все наши усилия, все понесенные жертвы были напрасными? Удар был настолько сильным, что мы просто-напросто оказались не в силах его перенести. Мы, водители «кайтэнов», знали: ход войны складывается не в нашу пользу, но совершенно не представляли, что боги войны отвернулись от нас в такой степени, что Японии придется увидеть, как иноземные войска ступят на ее землю. Для нас, уже давно поклявшихся принести свою жизнь на алтарь отечества, было просто невозможно принять тот факт, что наш император теперь приказывает нам жить.

На базе царило полное замешательство. Никто не знал, что надо говорить или делать. В ангарах дюжинами стояли готовые к выходу «кайтэны», но радиообращение запрещало нам применять их. Что же мы должны теперь делать? Весь оставшийся день это было главной темой всех разговоров. Вплоть до момента начала радиообращения мы были исполнены боевого духа. Теперь же мы все пребывали в смятении. Вечером заместитель командира базы Оцудзимы капитан 3-го ранга Юаса собрал вокруг себя всех водителей «кайтэнов».

— Похоже, что с этим обращением императора далеко не все так однозначно, — сказал он. — До нас дошли известия, что капитуляция — это личный выбор императора. Есть и другие вести — что решение о капитуляции было принято им по советам людей, которых подозревают в предательстве интересов Японии. Что из этого соответствует истине, мы не знаем, так что намереваемся ждать. Внутренняя жизнь базы будет идти так, как шла и раньше. Мы будем ждать официального приказа командующего императорским Соединенным флотом. Именно он уполномочен императором отдавать нам приказы от его имени. Пока что мы не получали от него никаких приказов.

— Бандзай! — прокричали мы в ответ.

Именно такие слова мы и хотели сейчас услышать. Мы снова воспрянули духом. В то время, когда армейские офицеры в Токио окапывались на холмах поблизости от города, а самолеты морской авиации с базы Ацуги разбрасывали листовки над городами острова Хонсю, призывая всех не сдаваться, мы продолжали свои занятия. Мы не знали, что вице-адмирал Матомэ Угаки уже лично возглавил последнюю атаку камикадзе на Окинаву. Не знали мы и того, что вице-адмирал Такидзиро Ониси, основатель корпуса камикадзе, и генерал Анами покончили с собой, совершив харакири.

На тренировку в залив я вышел на следующий день на борту торпедного катера. Это был самый обычный день, ничем не отличавшийся от любого другого, разве что в разговорах всего личного состава звучали нотки отчаяния. Часть водителей «кайтэнов» занималась на берегу техническим обслуживанием своего оружия, другие, как и я, разошлись по торпедным катерам, помогая их матросам. На судах наблюдения офицеры, как всегда, внимательно смотрели за нашими заходами на корабли-мишени, что стало уже привычной картиной. Из безрезультатного похода вернулись подлодки И-363 и И-367, и в последний поход на неприятеля отправились новая группа «кайтэнов».

Это был десятый и последний выход «кайтэнов» на задание. В нем участвовала одна-единственная подводная лодка И-159 под командованием капитана 3-го ранга Такэскэ Такэямы. Она вышла из Хирао, имея на борту двух водителей «кайтэнов» — младшего лейтенанта Масаси Сайте и старшину Синдзо Имаду, ранее на задание не выходивших. Капитан Такэяма направил лодку на запад и вышел из Внутреннего моря через пролив Симо-носэки. Пролив Бунго контролировался противником, поэтому субмарина направилась в Японское море. Там экипаж и водители «кайтэнов» должны были крейсировать, поджидая противника. На следующий день после их выхода из Хирао погиб последний из водителей «кайтэнов», так и не выйдя на задание. Лейтенант Хироси Хасигути решил, что если война закончилась для Японии поражением, то его жизнь становится бессмысленной. Он застрелился из своего пистолета.