Ариадна Делианич - Вольфсберг-373

Все пять тысяч заключенных стояли у проволочных, фронтовых оград своих блоков. Весть передавалась с быстротой молнии. Разговор Кеннеди с докторами подслушали наши девушки, работавшие в прачечной. Они через окно передали его в нашу лагерную кухню, оттуда в блок «Б «и дальше. Несмотря на окрики стражи и киперов, из блока в блок кричали о «самоубийстве» капитана разведки Ф. Метцнера.

Обед в этот день мы получили вместе с вечерним чаем и послеполуденным пайком хлеба. Лагерь гудел, как улей. Заключенные доктора категорически отказались подписать «пост мортем». Причина?

Кеннеди просчитался. Врачи сразу же определили, что тело было повешено уже после наступившей смерти. Кроме медицинских доводов, они имели еще один: — руки покойного были завязаны ремнем за его спиной. Сделать петлю и повеситься, не имея возможности употребить в дело руки, было абсолютно невозможным. Доктора заметили и кровоподтеки под ногтями и капли крови под волосами покойного.

Все это было шито белыми нитками. Врачи, как уже сказано, отказались дать свои подписи, несмотря на все угрозы, и были возвращены в лазарет. Тело, покрытое одеялом, на носилках внесли в «черный ворон» и вывезли из лагеря. Но лагерь не успокоился. Часам к трем дня все уже знали о том, что происходило ночью, кто был замучен, и тогда, как по команде, начался бунт. Из пяти тысяч горл, прерываемый «вольфсберговским» волчьим воем, раздавался крик: «Верните нам капитана Метцнера!» «Где капитан Метцнер? Кеннеди, покажи нам его живым!»

Киперы метались перед блоками, не рискуя в них входить. Фронтовые заборы были охраняемы вооруженными солдатами. С вышек пулеметы были направлены на бараки, но, главным образом, на «С. П.» и бункер.

Нам потом говорили люди из города Вольфсберга, что они были не на шутку перепуганы. Вой долетал до них, ударялся о горы и эхом возвращался обратно. Кеннеди метался по английскому двору, то вбегая, то выбегая из барака коменданта лагеря. Нам было видно, как он вскочил в джип и уехал. Через несколько минут после этого вышел полковник и с ним сержант Вест. Нам по радио было передано, что «случай с трупом в погребе будет всесторонне расследован», и что «капитан Метцнер жив, но отправлен на Турахские высоты».

Мы знали, что это ложь. Но лагерь перестал выть после того, как полковник добавил, что если мы не смиримся, все люди из «С. П.» и бункера будут переданы тоже на Турахские высоты, для сохранения порядка и дисциплины…

Самый страшный период наступил ранней осенью 1946 года.

Начались выдачи. Выдачи, в которых небольшую роль играли решения суда «четырех» в Вене, а главную — торговля головами капитана Кеннеди.

Выдачи начались отправкой людей из «Спэшиал Пэн» в Югославию.

Не берусь судить о вине эс-эсовских офицеров, чинов Гестапо и «Специаль Динст». Зная темные стороны нацистского режима, я согласна, что среди этих людей были изверги почище самого Кеннеди, садисты, фанатики, массовые убийцы; но, повторяю, Вольфсберг не имел «сливок» гитлеровского режима. Они были сконцентрированы по лагерям и тюрьмам Германии или же содержались в тюрьмах Вены. Но я знаю (и мои слова могут подтвердить многие люди), что среди отправляемых было свыше 80 процентов тех, кого, как говорят англичане, «трэйд ин» властитель наших судеб, мститель Кеннеди.

В Югославию были выданы и там без суда, на месте, ликвидированы маленькие людишки, когда-то чем-то заслужившие чью-то недоброжелательность. Проводилась личная месть. Так был отправлен некий Ф. Кусс, милейший человек, художник — слесарь по профессии, любитель регент, дирижер и музыкант, отец девяти детей.

«Фетерхен» — «папаша» Кусс был любимцем всего лагеря. Он первый собрал хор и с голоса научил его многим песням на словенском языке, веселым, разбивающим тоску, шутливым песням своего края на наречии «виндишей», то есть пограничной смеси словенцев и австрийцев. Он первый, при помощи самых примитивных инструментов, стал делать «сувениры» нашего лагеря из коробок от консервов, медных круглых пуговиц французских шинелей, колючей проволоки и старых ржавых ложек и вилок. Папаша Кусс глубоко страдал за свою семью, девятерых ребят, один другому до уха, и больную жену, пострадавшую во время бомбардировки села, в котором он был «сортсгруппенлейтером».

Франц Кусс был партийцем, ничего скрывать, но таким же, как и наши крестьянки из Мура, простым, безобидным человеком, по глупости кричавшим «Хайл, Гитлер». Место, в котором Кусс был начальством, состояло из тридцати дворов и находилось в Словении, недалеко от австрийской границы. В селе были коммунисты, и один из них, Станко Копривец, терроризировал всех жителей, требуя дани для красных партизан. Он появлялся по ночам и отправлял своего четырнадцатилетнего брата с «приказом» по окрестным дворам, требуя денег, табаку и пр. Об этом не мог не знать папаша Кусс, и, когда от крестьян посыпались жалобы в немецкое командование, Куссу было приказано организовать облаву на Копривца. В подмогу были присланы «егери», охотники на партизанские черепа. Станка поймали и расстреляли.

Младший брат Копривца, Йожа, бежал в лес и там соединился с красными. Мальчишка быстро выдвинулся, имея все качества своего брата. Его специальностью было дело «кукушки». Он залезал на высокие деревья, привязывался ремнем к стволу и, скрываясь за ветвями елей, расстреливал из пулемета все живое, что двигалось по дорогам, а затем мародерствовал.

Вот этот Йожа Копривец в 1946 году занимал почетное место в ОЗНА города Крань (Словения), в котором часто, нелегально переезжая границу, гостил капитан Кеннеди. Йоже Копривцу, по его желанию, и был выдан бедный «фетерхен» Кусс.

Это один из десятков, сотни случаев, когда из Вольфсберга выдавали людей без суда и следствия.

Выдачи производились с большой и отвратительной помпой. Лагерь внутри запирался. Людей, как баранов, гнали в блоки. У ворот каждого ставились часовые. К воротам «С. П.» подводился грузовик, имевший железные дуги, на которые натягивался обычно брезент. В полу были просверлены дыры. Несчастные, изголодавшиеся людские тени выводились по одиночке, и, загнав их в грузовик, обвязывали им руки и ноги цепями, которые продергивались через железную конструкцию наверху и через дыры в полу. Это называлось «пришивать», для того, чтобы избежать любой попытки бегства. Рядом с шофером, обычным солдатом, садили одного из сержантов ФСС с автоматом на груди. Автоматчики-солдаты замыкали человеческий груз машины.

Кеннеди лично наблюдал за каждой отправкой. Незабываемым останется случай, когда уже окованный подпоручик Г., которого солдаты подводили к грузовику, со всего размаха ударил цепями по голове Кеннеди и крикнул: — Будь проклят ты и все твое потомство! Кровь наша падет на твою голову!