Борис Бурлак - Граненое время

Правда всегда найдет удобный случай, чтобы взорвать неправду. (Бедная Наталья Сергеевна, что станет с ней?)

...Утром Синев поднялся раньше всех, намереваясь уйти из дома, пока спят женщины.

Но Ольга встала тут же.

— Ты болен, друг мой. Зачем скрываешь от врача?

— Ты же детский врач.

— Не отделывайся шуточками! Не ужинал, не спал. Так дело не пойдет. Говори, что случилось?

— Пустяки. Очередная неприятность на работе.

— Алексей Викторович сказал бы мне вчера.

— Алексей не в курсе событий.

— Не в курсе? По-моему, тебе необходим курс длительного отдыха от всей этой нервотрепки.

— Погоди, мы отдохнем, мы отдохнем! Помнишь, как в «Дяде Ване»?.. — сказал он и вышел, оставив Ольгу в полнейшем недоумении.

«А впрочем, придется все же посоветоваться с ней», — решил он. Ему очень хотелось, чтобы все произошло без его вмешательства. Какой все-таки жестокой бывает правда. Кому-кому, а правде-то, наказывая Витковского, полагалось бы осторожно обойти Наталью Журину...

Рабочий день его действительно начался с неприятности: позвонили из области, отругали за слабый подвоз материалов на новую площадку.

Выслушав нотацию Зареченцева, он равнодушно пообещал принять меры и бросил трубку. Потом заглянул в кабинет управляющего трестом — Алексея на работе еще не было. Опять, верно, чуть свет отправился на объекты. И чего он там бродит после гриппа? Решал бы лучше неотложные вопросы: завтра или послезавтра прибудет пополнение, а размещать негде, без того общежития переуплотнены, люди ютятся в коридорах. Скорей бы уж наступало лето: палатки всегда выручают из беды строителей.

Братчиков явился как раз в ту минуту, когда все радиостанции начали передавать чрезвычайное сообщение ТАСС:

«12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире корабль-спутник «Восток» с человеком на борту. Пилотом-космонавтом космического корабля-спутника «Восток» является гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик майор Гагарин Юрий Алексеевич...»

Синев и Братчиков как встретились в дверях приемной, молча кивнув друг другу, так и простояли рядом до тех пор, пока диктор не закончил словами, что полет на орбите продолжается.

— Что творится, — сказал Братчиков, входя в свой кабинет. Он сказал это негромко и как бы с укором самому себе: вот, мол, с кого следует брать пример.

А Синев позабыл сейчас обо всем на свете, ему буквально все казалось мелким, незначительным в сравнении с тем, что произошло. Ну и Братчиков — до чего же спокойный мужик! — сел за стол, задумчиво постучал карандашом по бемскому стеклу и сразу заговорил о деле. (Недаром он в шутку замечает, что эти ракеты подгоняют всех и каждого).

— Да постой ты с грузовиками! — перебил его Синев. — Как думаешь, сколько витков сделает для начала майор Гагарин? Один или больше?

— Пусть гадают там, на Канаверале, задали им задачку... Так чем недоволен Вениамин Николаевич?

Синев рассказал все по порядку и, рассказывая, поругивал начальство за чрезмерные требования и слабую помощь.

— Одним словом, придется нам поработать на два фронта, ничего не поделаешь. — Братчиков откинулся на спинку кресла, позвонил главному инженеру Соловейчику.

Втроем они принялись выкраивать для «Асбестстроя» грузовики, палатки, дефицитные материалы. Когда речь зашла о посылке на новую площадку демобилизованных солдат, Синев не выдержал, стал обвинять и Братчикова в легкомысленном распылении сил и средств.

Наконец все трое сошлись на том, что бригады посылаются временно, до июля, на период организации стройки.

Так прошли те полтора часа, в течение которых «Восток» совершил полный оборот вокруг Земли. Московское радио сообщило о благополучной посадке космического корабля в заданном районе.

Только сейчас, пожимая руку Братчикова, Синев отметил, что и Алексей взволнован, хотя умеет, черт возьми, держаться, привычно занимаясь будничными делами.

Вошел секретарь парткома Реутов.

— Народ собирается у столовой, митингуют.

— Ясно. Пойдем к народу, — сказал начальник строительства и, обращаясь к Синеву, добавил: — Теперь наши хлопцы горы сдвинут!

Это были совсем еще молодые люди. Ну кто из них втайне не надеялся совершить что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы заговорил весь мир? Для того они сюда и приехали. И что же? Скоро год, как они здесь, в степи, а чуда не произошло. Да разве это подвиг, — жить до половины зимы в палатках, долбать мерзлую землю ломом, когда ее не берет ковш экскаватора, расчищать в метель железную дорогу, когда застревают в выемках снегоочистители, или день и ночь возить бут на Сухую речку, чтобы спасти плотину от вешних вод? Все это судя по книгам, уже было в тридцатые, сороковые годы. Все это, судя по газетам, бывает на стройках и сейчас. Где ж тут героизм? Простое, ученическое повторение пройденного. В лучшем случае старательное подражание старшим. В молодости хорошо бы замахнуться на такое, на которое раньше никто и не замахивался. Вот почему весть о том, что на орбиту выведен космический корабль с человеком на борту, произвела особое впечатление на сверстников Гагарина. Людей, поживших на свете, это потрясло, осчастливило, заставило их снова переоценить длинный ряд минувших лет. А людей, начинающих жизнь, это окрылило, вскинуло ввысь, распахнуло перед ними совершенно незнакомое поле деятельности. За каких-нибудь девяносто минут, потраченных на первый виток вокруг Земли, появилась принципиально новая мера подвижничества. И коммунизм, который до сих пор был досягаем лишь для мысли, стал доступен и для чувств. Ну, конечно, Гагарину завидовали все, старались отыскать в его жизни какой-нибудь исключительный факт, который бы помог понять случившееся. Но ничего такого не было: будущий космонавт учился в ремесленном, готовился стать рядовым рабочим и вышел на Млечный Путь из трудовых резервов. Значит, дорога к звездам берет свое начало в самых обыкновенных мастерских. Значит, любой, если есть терпение, осилит эту небесную дорожку. В конце концов, каждый так или иначе, несмотря на громадность происшедшего, остро ощутил свою причастность к этому событию, и связь истории с простым делом каждого становилась уже вполне естественной.

Синев приглядывался к ораторам, сменявшим друг друга на грузовике, который служил трибуной: они говорили о космосе и цементе, о космической эре и апрельском плане, о межпланетных кораблях и простоях самосвалов. А Федор Герасимов, выступая вслед за Реутовым, сказал, что его бригада завтра же переселится в палатки, уступив общежитие семейным людям, приезжающим по оргнабору на площадку.

Братчиков, довольно улыбаясь, энергично пожал руку бригадиру: ему понравилась речь Герасимова, который с такой завидной легкостью решил одну из самых деликатных проблем стройки.