Юлиус Фучик - Вместе во имя жизни (сборник рассказов)

Так и бегут их дни, как бегут облака над скудной землей Высочины: куда им вздумается. Жизнь прекрасна. Но может быть, это им только кажется. В жизни ведь много и трудностей. Будние дни являются и в хмуром обличье. Жизнь еще и опасна.

Однажды осенью, в субботний день, Ян пришел за получкой в канцелярию предприятия. Там стояли уже многие его товарищи — в пропотевших рубашках, со следами смолы на руках. Они только что закончили строительство стен дома немца — старосты деревни. Они работали с большим подъемом, и теперь их ожидало вознаграждение. Мастер постоянно подгонял их, обещая доплату. Староста, мол, обещал, давайте вкалывайте!

В субботу настала тишина. Дал староста или не дал обещанную прибавку, но получка не стала от этого ни на геллер больше. Вот тебе и навкалывались! Чего же все ждут? Ждут, что скажет первый, второй, пятый… Шестым выступил Ян. Он крикнул:

— Не врите, староста дал, это вы нас обираете! А если староста не дал, то вы все — одна шайка!

Ответ мастера был недвусмыслен:

— Что такое вы говорите, староста — и крадет? Это вам придется повторить в другом месте!

— И повторю, пусть знают…

— Тихо!

И стало тихо. Люди расходились, но их ладони были сжаты в кулаки. Кое-кто сжимал в них деньги, другие — невысказанное слово. Не вылетело бы оно! А то дома ждут получки, как бы она не оказалась тогда последней. Кое-кто из товарищей Яна, постарше его или помоложе, кивнули ему в знак согласия с ним, и только.

Ян отправился домой, обогащенный новым знанием: кричи сколько хочешь, но ты ничего не добьешься, если ты один. Даже если тебе и двадцать лет.

В этот субботний вечер корнет-а-пистон молчал, и Мария ждала напрасно. Только наступившая ночь растопила молчание Яна. Разочарование уходит, опыт остается. Доброй ночи, Мария, завтра воскресенье, ветреный день осени и нашего свидания.

Время шло к полудню, когда в деревню приехала машина. Тогда это не сулило ничего хорошего. В машине, которая приехала сегодня, было только одно свободное место. И это было место для Яна. Он уехал в костюме, приготовленном для свидания с Марией. Эту картину наблюдала вся деревня. В каждое окно, в каждую щелку видели скованные руки Яна. Ему уже было двадцать лет. Он стал мужчиной и не хотел видеть слезы отца и матери. И конечно, он вспомнил о Марии, когда уголком глаза зацепил фасад их дома.

Куда везут его?

Ему ответили, но конца ответа он не расслышал. Когда он пришел в себя в здании гестапо в районном центре, лицо его было в крови, в ушах ревел водопад. Ян не кричал, он только внутренне сопротивлялся. Избитый до полусмерти, он покорно дал стащить себя куда-то вниз, куда вслед за ним пришла ночь. Она закрыла ему глаза и окутала его тьмой. Если бы Мария была в ту минуту с ним, она поддержала бы его раскалывающуюся голову. Такая тяжелая голова и так горит…

Следующий день начался с того, что Яна снова повели к машине, которая повезла его неизвестно куда. Ему хотелось спать, но любопытство было сильнее сна. Теперь Ян наконец-то знает, где находится. Он никогда тут не был, но вдали увидел, башню города, знакомого по картинкам. Где-то поблизости отсюда находится то место, где закончилось его путешествие. Он получает номер и удар под зад коленом, чтобы встал и отдал рапорт. Сколько времени проведет он здесь, никто ему не говорит.

Среди тех, кто принял его в свои ряды, есть такие, которые находятся здесь полгода, а то и год. А вместо тех, кто уже понял, что нужно жить иначе, думать иначе и говорить иначе, вместо тех, кто отправился на работы, домой или на кладбище, приходят другие. Одним хватило месяца, чтобы все понять, другим — недели и даже меньше. Кто знает, когда это поймет Ян.

Под тонкие одеяла проникает ночь и холод, но снам едва ли могут воспрепятствовать даже крики и голод. Нары в деревянных бараках — как гробы, в которых хоронят надежды молодых жизней. Где-то далеко остались родители, возлюбленные, братья, сестры. Письма идут сюда бесконечно долго. Руки отмерзают над грудами вырытой земли, над кучами кирпича и камней, и ладони грубеют от беспрерывного общения с рукояткой заступа» Мороз и снег ведут за собой дни, полные печали, не имеющие конца.

И вот приходит весна. Как теперь дела в деревне Яна? Здесь же стоит весенняя распутица, дороги развезло, пахнет деревом, сложенным у ограды. Ян чувствует, как дерево сохнет, мокнет и опять сохнет, как солнце лижет бревна. Ян читает на них их возраст и определяет место, где они росли. Камень, ил или песок? Похоже, что росли они на каменистой почве. Трудно росли. Остановиться около них на мгновение! Ах, этот запах дерева! Ветер подхватывает его, уносит с собой через забор. Он летит свободно, никто его не стережет, никто ему не может воспрепятствовать, нет ни у кого такого права, нет такой возможности, крикнуть на него нельзя, ударить нельзя. Запах дерева чувствует и Ян, и его сторож, но как по-разному ощущают они его! Как по-разному видят небо Ян и его тиран! Но как видит Ян себя?

Сколько лет вмещается в одну осень и зиму? Зрелость приходит вдруг вдвойне быстрее, хотя солнце и не светит. Дуновение мысли, мысли о любви и песне, мысли о дорогах и весенних проблемах — все вдруг становится как роса, прибитая к земле ветром. Все стало иным. Слово может быть острым, как нож. Особенно тяжким и острым оно становится, когда название ему — жизнь или смерть. И ведь эти два слова идут одно за другим, идут, идут, входят в наши сны и наливаются ненавистью, местью и предчувствиями.

Еще вчера он — мальчик со вкусом поцелуев Марии на губах, с запахом леса в ее волосах, сегодня — готовый к прыжку хищник, которому преградили дорогу к логову. Но он все равно найдет ее, где бы она ни проходила. Он найдет ее, потому что его мозг разросся до гигантских масштабов, в него вошли тысяча вопросов, тысяча ответов, тысяча «да», тысяча «нет», в нем десять возможных дорог для отступления, сто дорог отвергнутых, в нем несколько десятков образов друзей, о которых он до этого не знал, что они вообще живут на свете. Пусть они теперь знают, что он страдает вместе с ними. В нем живет Мария, но она уже иная, не та, которую он знал прежде. Другими стали его отец и мать, другими стали край и лес вокруг родной деревни.

Все имеет свою причину, свое назначение, свою миссию. Есть мир надежды и правды. Ян знает, что он есть. Он ищет его каждый день, но есть и часы ненависти. Тихой, злой, уничтожающей. И должны быть, иначе невозможно жить! Проходят часы, проходят дни, и сердце Яна меняется. Оно зажигается ненавистью, жаждет отплаты. Он переменился полностью. Он понял начало и приближается к пониманию конца. Он начинает понимать, что он не один, что один он уже быть не может.

Ему повезло: искали, кто умеет обращаться с деревом, и тогда Ян вышел вперед: «Я плотник». Ему дали топор и срок. Он обтесывал балки для будущей кровли.