Геннадий Падерин - На лезвии риска

Виктор укорил себя мысленно за преднамеренную паузу.

— Орел, докладывает сто семидесятый: проходим Новый поселок, движемся в сторону Бердска. Водитель не останавливается, препятствует обгону. Прошу сообщить в Бердск, чтоб там перекрыли движение.

— Вас понял, все будет сделано! Держите меня в курсе.

За Новым поселком Валерий Баранов, прятавшийся до поры на своем мотоцикле позади «Волги», потушил фару и сделал неожиданный бросок — обскочил грузовик. Обскочил и начал «юлить» перед ним, загораживая проезд. Только водитель грузовика и не подумал сбавить скорость, не стал искать возможности объезда: подобно ослепленному злобой быку, несся прямо на мотоциклиста. И хотя Виктор знал, что Баранов опытный гонщик, участник многих состязаний, что в случае чего сумеет увернуться, тем не менее испугался за него, нашарил рычажок громкоговорящей установки:

— Валерий, не рискуй! Я же говорил тебе, чтоб не лез поперед батьки… — он не узнал своего голоса, ставшего чужим от напряжения, приказал спокойнее: — Быстро вперед, к железнодорожному переезду: опустить шлагбаум!

Баранов вскинул левую руку: знак того, что понял, что приступает к исполнению. И действительно тут же наддал: стал уходить вперед, отрываясь от грузовика.

Кочетов отер лоб:

— Не из робкого десятка, однако, парнишечка!

— Не из робкого, а только ни к чему, сказал устало Виктор. — Тут ведь по-всякому повернуться может…

В памяти всплыл солнечный майский день. И это же шоссе. Только машина с пьяным водителем за рулем неслась тогда не в Бердск, а в обратном направлении — к Новосибирску. И догонял ее Виктор в тот раз не на «Волге», а, как теперь Баранов, на мотоцикле. Он беспрерывно давил на педаль сирены, предупреждая об опасности всех, кто был впереди них. В том месте, где на шоссе доверчиво сбегает асфальтовая дорожка, проложенная из Академгородка к морю, на пляж, растянулись в цепочку женщины и дети, идущие погреться на майском солнышке. Услышав сигнал мотоцикла и увидев мчащийся с необычной скоростью самосвал, они разбежались по обе стороны от дороги, но один мальчонка, споткнувшись, растянулся прямо на проезжей части. Тогда Виктор рванулся на мотоцикле в обгон и успел обойти махину самосвала, преградить ему путь. И тут произошло то, чего испугался сейчас Виктор, увидев Баранова впереди грузовика: пьяный водитель самосвала вывернул на мгновение руль вправо, затем внезапно кинул машину рывком влево, прижал мотоцикл Виктора к поребрику и ударил его левым бортом. А они шли на скорости, близкой к девяноста километрам, и сила инерции, объединившись с ударом, кинула мотоцикл наискосок через промежуточную полосу, через второе полотно бетонки, через кювет — далеко на обочину. Тридцать семь метров пробуровил Виктор вместе с мотоциклом (это, конечно, уже потом замерили) и еще восемнадцать без него. Весь ободранный и оглушенный, он все же нашел тогда в себе силы, чтобы вскочить и, более того, продолжить погоню: остановил проезжавшего на собственной «Волге» знакомого академика, и они, таки, настигли нарушителя.

…Железнодорожный переезд Баранов перекрыть не успел: грузовик проскочил под опускавшимся уже полосатым барьером, пересек рельсовую колею и ушел.

— Прямо как в кино, — нервно усмехнулся Кочетов, притормаживая перед опустившимся после времени шлагбаумом; но тут же закричал обрадованно: — О, помощь подоспела!

В самом деле, из боковой улицы на противоположной стороне переезда выскользнул на шоссе ярко-желтый «Москвич» ГАИ, перегородил дорогу. Объехать его было невозможно.

Но преступник, как раньше на Баранова с его мотоциклом, и теперь нацелился с бычьей ослепленностью прямо на неожиданное препятствие. Стало ясно, что он без раздумий ударит «Москвича» мощным бампером и на этаком разгоне сомнет, попросту сметет его с пути.

Водитель милицейского «Москвича» тоже, видимо, понял это: в последнюю секунду резко подал машину назад, увел из-под удара. Громыхая бортами, грузовик помчался по уже пустынной улице Бердска.

В это время по-комариному запел зуммер рации. Виктор включился в сеть, услышал:

— Я Орел, я Орел, вызываю сто семидесятого. Сто семидесятый, где вы? Прием.

— Сто семидесятый докладывает: продолжаем преследование, проходим Бердск.

— Бердскому ГАИ дана команда перекрыть движение.

— Бердчане подключились, но остановить преступника не удалось.

— Плохо, что не удалось. Остается одно: по выходе за город разрешаю…

Пронзительный свист эфира скомкал, оборвал продолжение фразы, но Виктор все понял и, включив передатчик, произнес:

— Орел, я сто семидесятый. Есть применить крайние меры по выходе за город!

Преследование продолжалось. Виктор попросил Кочетова помигать фарами вырулившей впереди них бердской машине.

— Пусть остановится, пересяду туда.

— Зачем? — не понял Кочетов.

— Из «Москвича» удобнее стрелять.

Пересадка не отняла много времени. Бердскую машину вел младший лейтенант Валерий Ненашев. Он понял Виктора с полуслова и, когда они нагнали грузовик, пристроился позади так, чтобы можно было вести огонь по левым колесам — не только по заднему, но и по переднему. Виктор опустил до отказа правое стекло, высунулся по пояс навстречу тугому холодному ветру, вскинул пистолет и раз за разом сделал четыре выстрела по левым скатам — два по наружному заднему, два по переднему.

Попал ли? Он не сомневался, что бил точно, у него имелся уже подобный опыт. Однако сразу определить результат было невозможно. Прошло минуты две, не меньше, пока начали опадать покрышки.

Грузовик потянуло влево. Водитель, надо думать, осознал, что ему не удержать руля, погнал машину на предельной скорости, надеясь, как видно, проскочить хотя бы опасный для себя участок дороги: в этом месте насыпь вздымалась над окружающей местностью высоким гребнем.

Но откосы, хотя и крутые, все же откосы, и, когда машину занесло, она не свалилась, а благополучно скатилась в темноту, под уклон, и лишь там, внизу, на пахоте окончательно потеряла скорость.

— Развернись так, чтобы свет туда падал, — попросил Виктор Ненашева и, покинув «Москвича», понесся прыжками под откос вслед за грузовиком.

Подбегая к нему, увидел, как из кабины выпрыгнули один за другим трое мужчин. Виктор успел перехватить последнего из них — ударил его в прыжке обеими руками в грудь, повалил на землю. Повалил, однако тот, уже на земле, крутнулся волчком и проворно заполз под передок грузовика. Виктор ухватил беглеца за ноги, потянул к себе, но в это мгновение кто-то прыгнул на него со спины, кто-то сильный, тяжелый сбил с ног, остервенело вмял лицом в рыхлую землю.

Виктор напрягся, вывернул голову набок, чтоб глотнуть воздуха, стал подтягивать под себя ноги, готовясь к контратаке. И вдруг почувствовал, как жесткие сильные пальцы, сомкнувшиеся на его шее, разжались. В уши тут же ударил яростный вскрик Ненашева: