Леонард Рейнолдс - Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике

Во второй половине дня, приняв в Заре топливо, я получил приказ идти на Раб, оккупация которого была завершена, чтобы забрать каких-то местных сановников. Уже наступил вечер, и я приступил к выполнению приказа с немалыми сожалениями. Судя по карте, к городу вел узкий канал, который был полностью заминирован. На закате мы подошли к Карлобагу. Отсюда до места назначения было еще 30 миль. Ночь предстояла безлунной, поэтому я решил переждать ночь и снова отправиться в путь на рассвете. Я проинформировал о своем намерении командование на берегу, но он не был получен – в этих местах радиосвязь была затруднена.

К Рабу мы прибыли во время завтрака, и, взглянув при свете дня на подходной канал, я поздравил себя с правильным решением. Он имел ширину всего лишь четверть мили, зато длину – пять. Выяснилось, что здесь нас никто и не ждал раньше, чем утром. Зато в Заре, когда мы туда вернулись, все было по-другому. Наш сигнал не получили, и на поиски было выслано три «спитфайра».

Через два дня мы снова подошли к Рабу, на этот раз в компании с еще несколькими канонерками и катерами. Началось вторжение на Крк – последний крупный остров, и наше подразделение из трех малых кораблей (Монти шел с нами, следом двигались 697-я и 633-я) должно было обойти Крк с запада и приступить к патрулированию в районе Фиуме, с целью предотвратить возможное вмешательство с этого направления. При выполнении этой задачи нашим главным противником были мины. Во время инструктажа капитан Дикинсон особо подчеркнул необходимость соблюдать осторожность. Его заверили, что партизаны очистили 30-мильное пространство вокруг побережья, так что, если мы будем держаться в пределах 30-мильной зоны, все будет хорошо.

– Но я не знаю, насколько можно положиться на этих ребят, – жаловался он. – Под тралением они вполне могут понимать волочение натянутой проволоки между двумя гребными шлюпками.

На наших картах район был обозначен как плотно заминированный, но приказ есть приказ, и мы приступили к выполнению задания. Матросы предпочитали оставаться на палубе – на их месте я бы тоже вниз не пошел. Ночь прошла в напряжении.

Мы как раз миновали узкий проход между островами и теперь шли вдоль берега, причем явно ближе к последнему, чем я бы рискнул, будучи в одиночестве, когда раздался оглушительный взрыв. Яркая вспышка заставила меня на несколько мгновений ослепнуть. Оглянувшись, мы с ужасом увидели, что всего лишь в 30 ярдах от нас 697-я развалилась на две части, причем носовая часть была вся охвачена пламенем. 633-я, освещенная заревом, успела вовремя остановиться. Я немедленно сделал разворот с минимально возможным радиусом – в таких смертоносных водах не было смысла геройствовать, – направился к обломкам того, что еще недавно было кораблем. Тони спустил шлюпку и вместе с Монти отправился на поиски людей. Им удалось найти только одного раненого матроса. Кроме того, мы подняли на борт Джорджа Херда – штурмана 697-й – и еще трех человек.

Пламя пожара осветило блестящую поверхность очень большой мины – очевидно, ее сорвало с якоря взрывом. Стоя на мостике, я внезапно подумал, что открывшаяся передо мною сцена достойна кисти импрессионистов, часто изображающих смерть и адский огонь. А что – разрушенный, полыхающий корабль, призрачное мерцание бликов на разлившейся по воде нефтяной пленке, рога мины и маленькая шлюпка с людьми – ну чем не лодочник, перевозящий пассажиров по Стиксу?

Неожиданно Джордж Херд, мокрый из-за первого купания и бледный от шока и напряжения, указал на что-то, видное лишь ему в темноте, и в следующее мгновение уже нырнул с палубы в темную, таящую опасность воду. Он заметил человека и поплыл ему помочь. Мы помогли поднять спасенного на борт. Это был очень храбрый поступок человека, только что уже побывавшего в воде, куда его сбросило взрывной волной. За отвагу Джордж был удостоен бронзовой медали.

С 633-й сообщили, что они подняли на борт Денниса Бута и еще нескольких матросов. В общем, мы сделали все, что могли, для пострадавших, и теперь следовало попытаться выбраться из этих проклятых вод и вернуться в Зару. Очевидно, что мы на 658-й активировали мину, которая потопила 697-ю. Такое уже было в случае с 640-й. Над сколькими еще минами мы прошли по пути на север, сделав их смертельно опасными?

Трагедия произвела огромное впечатление и на Тони, и на меня, причем Тони, должно быть, был потрясен даже больше, потому что был на борту и 640-й, и 658-й в момент взрыва. Минам уже было принесено столько жертв, что они превратились в наших злейших врагов, а обезличенный характер нападения делал его еще более страшным. Итак, мы направились подальше от этого опасного места, стараясь не позволить страху завладеть нашими умами и сердцами.

Наши молитвы были услышаны – в Зару оставшиеся лодки вернулись благополучно. Там мы определили раненых в госпиталь – в тот же, который всего лишь месяцем раньше принял Деррика и Джонни. Один из раненых был в очень тяжелом состоянии – осколком ему распороло горло. Мы делали для него все, что могли, но его стоны и хриплое, тяжелое дыхание я буду помнить до конца своих дней.

После разрядки, которую принесло одно из наших последних патрулирований на островах (это оказался последний боевой поход 658-й), нас отправили в Анкону для установки нового двигателя.

Ситуация на Адриатике быстро менялась (как и на других театрах военных действий), и мы каждый день наведывались в оперативный отдел, чтобы ознакомиться с положением дел. Армии, наконец, сломили сопротивление противника и теперь рвались вперед. Партизаны (чему мы сами были свидетелями) очистили югославские острова и теперь двигались к материку. В Германии армии союзников форсировали Рейн и продвигались на восток. Русские очень быстрыми темпами наступали по Восточной Германии на запад.

Что касается нашей войны, главные порты – Венеция, Триест, Пола и Фиуме – все еще оставались в руках у немцев, туда заходило много вражеских кораблей. Иными словами, нашей очевидной целью было их уничтожение или захват. По мере того как и армия, и флот продвигались на север, корабли противника оказывались зажатыми на постоянно уменьшающемся морском пространстве. Разведка доносила, что в четырех крупных портах единовременно находится до 50 кораблей от эсминцев до малых катеров. Нас всех волновал вопрос: что будут делать немцы – сражаться, сдаваться или затопят свой флот?

Каким бы ни был ответ, не приходилось сомневаться: очень скоро вся Адриатика будет наша, а порты Венеции и Триеста станут основными для снабжения наших войск. Поэтому были разработаны планы очистки каналов к этим портам от мин. Траление велось в дневное время, а на ночь, в целях экономии топлива, тральщики бросали якоря там же в оперативной зоне, а не возвращались в Анкону.