Петр Елисеев - Привал на Эльбе

Эти слова дошли до слуха старого казака. Ему стало досадно. Кондрат Карпович загадал, что они, Елизаровы, первыми ступят на правый берег родимой реки, а тут вдруг норовят его сына в обозе оставить, Нельзя так, — возразил Пермяков. — Взвод идет — командир должен быть вместе с ним.

— Законно, — не выдержал старый казак. — Пущай командует своим подразделением и пущай поучится у отца, как ходить в разведку.

«О, какой самонадеянный!» — подумал Пермяков, но мнения своего не высказал. В конце концов это и не так уж плохо.

Старики тронулись. Немного погодя гуськом двинулись бойцы. К берегу рыбаки приблизились никем не замеченные. Дымовая завеса хорошо спрятала их. Они вышли к водосточному каналу, но воспользоваться им не пришлось. Немцы взорвали его горловину.

— Хитрые псы — завалили, — прошептал Кондрат Карпович и пошел по льду дальше, вдоль берега. Подняться на него было опасно: на углу улицы стоял часовой. Кондрат Карпович долго наблюдал за ним сквозь дымовой туман. Часовой мерно прохаживался перед крайним домом, отходил метров на семь-восемь от угла, возвращался назад, озирался и снова продолжал путь.

— Яков Гордеевич, иди прямо к дому, забалакай с часовым на ихнем языке, держись так, чтоб немец стоял к Дону спиной.

Как только постовой повернулся от угла, Яков Гордеевич поднялся на берег. В одной руке он держал удочки, в другой — рыбу.

— Хальт! — крикнул часовой, повернувшись назад.

— Рыбу ловил, — сказал Яков Гордеевич по-немецки. — Рыба, видите, свежая, только что из воды, — показывал он свое добро.

— Дай рыбу. Руки на голову! — скомандовал часовой. Его насторожило, что рыбак говорит по-немецки.

— Оставьте, пожалуйста, господин караульный. Семья голодная. Внучата малые.

— Молчать! Дай рыбу, — немец ударил старика прикладом.

Яков Гордеевич свалился. Нанизанные на прутик рыбешки рассыпались. Часовой носком сапога сталкивал их в кучу, от нечего делать решил собрать, но не успел.

Кондрат Карпович выскочил из-за угла и ударил немца куском кирпича по переносице. Часовой словно споткнулся. Старый казак поддержал его, обхватил длинной мускулистой рукой за шею, потащил на край берега и сбросил на лед. Упал немец под ноги Михаила. Командир встряхнул его за плечо — немец был мертв. Яков Гордеевич скоро пришел в себя. Его отправили в безопасное место.

Младший лейтенант дал команду двигаться к дому. Элвадзе поднял шапку немецкого часового, надел ее и стал на караул. Михаил отправил связного в штаб полка. Взвод оцепил крайний дом.

Кондрат Карпович юркнул во двор, залез в уборную, похожую' на сторожевую будку. Он смотрел в щели, прислушивался. В соседнем доме кто-то играл на губной гармони.

Скрипнула дверь.

Тихо хрустел снег под ногами человека, приближавшегося к уборной. «Кто он?» — подумал Елизаров, вытащил из голенища охотничий нож. Вщель двери он разглядел: это был хозяин дома. У рыбака отлегло от сердца. Хозяин вошел в уборную. Елизаров приложил палец к губам. Они узнали друг друга — встречались на рыбалке.

Ростовчанин кивнул, поняв без слов Елизарова-старшего, и молча, жестами пригласил его в дом. Хозяин открыл дверь, выходившую на набережную. Михаил и два разведчика на цыпочках вступили в комнату. В ней было холодно: эта половина дома не топилась.

— Началось? — спросил хозяин. — Не сумлевайтесь, свой я. Тридцать лет работал на «Красном Аксае». До прихода немцев по старости сторожем был при заводе. Насчет немцев скажу — изрядно этой сволочи в Ростове.

— Это мы представляем, — сказал Михаил. — Не можете ли, папаша, сказать, в каком месте потоньше их охрана?

— Мне сдается, на нашей линии [15] В восточной части Ростова улицы называются линиями. . Еще одна выгода здесь — дома на этих линиях малые, больше частные, поэтому и солдат немецких здесь мало.

Михаил расспросил старого ростовчанина, уяснил обстановку и послал второго связного в штаб, приказав ему рассказать о положении дел.

— Одна штука, папаша, щекотливая. Немецкого часового кокнули возле вашего дома.

— Ну, и туда ему дорога.

— Не в этом дело, — объяснял Михаил. — Узнают немцы — хай поднимут. Сейчас там наш стоит в немецкой шапке.

— Ах, вот! — сообразил старик. — Что же делать?

— Втихаря стукнуть еще одного или двоих, — подсказал Кондрат Карпович. — Стрелять нельзя.

В шинелях показываться тоже негоже. А нам с тобой как раз к месту — хозяева.

Два старых донца вышли во двор. Засели в засаду.

Не знали разведчики и их командир Михаил Елизаров, что это не единственная вылазка была в тот час. Такие же группы «прощупывали» немца и против Большого проспекта, и выше завода «Красный Аксай», и у железнодорожного моста, и против поселка Гниловского. А ниже через Дон уже переправлялся полк казаков.

Эскадрону Пермякова приказано было в пешем строю броситься на ту линию, крайний дом которой был теперь в руках взвода Елизарова. Бойцы тянулись редкой цепочкой. Пермяков осторожно шагал по шершавому льду, посматривая под ноги. На самой середине лед затрещал. Пермяков пополз на животе. Лед под ним ломко хрустел. К счастью, опасная полоса скоро кончилась.

В городе между тем наступало утро. Михаил, стоя за углом дома, пристально оглядывался вокруг. В предутренних сумерках трубы «Красного Аксая» врезались в темную синеву неба. В центре города вырисовывался силуэт восьмиэтажного дома Советов. Как башня на фоне моря, высилась гостиница «Дон». Виднелись гранитные карнизы гиганта театра.

Михаила волновала знакомая панорама родного города. Как ему хотелось промчаться сейчас по его улицам до тихого Почтового переулка, вбежать в дом, где осталась одинокая мать! Но улицы заняты. Удастся ли их освободить?

На берег поднялся связной, за ним — солдат, другой, третий… Вскарабкался командир эскадрона Пермяков. Все сразу забрались в захваченный разведчиками дом.

Из соседнего двора вышли два немецких солдата. Они шли вдоль дощатого забора сменить часового, на месте которого в его шапке стоял Элвадзе. Два старика притаились во дворе возле забора. В руках Кондрата Карповича была острая пешня, насаженная на длинную дубовую рукоятку. Этим орудием рыбаки вырубали в Дону проруби. Караульные поравнялись со стариками.

Кондрат Карпович вскочил на пень, перегнулся через забор и изо всей силы ударил разводящего по голове. Второму караульному всадил пешню в затылок. Немец, падая, выстрелил.

Из домов выскакивали немцы, стреляли. Палили и казаки. Михаил и Элвадзе перескочили через забор в соседний двор, где было караульное помещение, и, юркнув в уборную, пускали оттуда автоматные очереди. В заднюю калитку двора вбежал Кондрат Карпович и нырнул в дом. Он метнул пешню в немецкого автоматчика, стрелявшего в окно, и, воспользовавшись его испугом, выхватил у него автомат.