Владимир Сысоев - Первое задание

Все трое молчали.

— Правильно, — нарушил тишину Иван Фёдорович. — Хотя и не очень тактично и не совсем грамотно, но дана очень высокая оценка твоим талантам и работе. И не кем-нибудь, а действительно настоящим хозяином — простыми русскими людьми. Видимо, ваше начальство, которое наверняка осведомлено о ваших встречах, тоже расценивает их, как любовные. А любезное предупреждение Герцем Николая ещё раз подтверждает это.

— И всё же Наташу необходимо немедленно отправить в лес, — упрямо повторил Николай.

— Нельзя, нужно и целесообразно подождать. Есть одна деталь: Клингер вновь подсунул мне интересный документ. Завтра будут отправляться из комендатуры списки районной агентуры немцев, — сказала Наташа.

— Липа, конечно. Опять ловушка, шитая белыми нитками, — сказал Иван Фёдорович. — По-топорному работают. Как это агентурные списки гестапо оказались у коменданта? Зачем их куда-то нужно отправлять? Чепуха!

— Вот именно, — согласилась Наташа, — это проверяют меня. А мы их опять не тронем, и это укрепит мои позиции.

— Не убедила, — горячился Николай. — Иван Фёдорович, что же вы молчите? Скажите ей! Задание она уже выполнила!

— Что с тобой? — спросила Наташа Николая.

— Не знаю, как на старте перед выстрелом…

— Ты что-то скрываешь?

— Нет!

— Тогда нет особых оснований для волнения.

— Возможно, но у меня какое-то шестое чувство. Нервы напряжены, тревожно… Боюсь я за тебя!

Иван Фёдорович без нужды почесал за ухом и, волнуясь, как школьник перед экзаменом, глухо проговорил:

— Да, нарыв созрел. Наташу нужно отправить в отряд. Оставаться опасно. События развиваются быстро. Но из центра поступило указание: всем оставаться на местах. К сожалению, мы не знаем всех планов командования.

— А оно не может знать детально нашей обстановки, — в тон Ивану Фёдоровичу продолжал Николай. — Мы должны принимать решения, сообразуясь не только с целесообразностью, но и с необходимостью!

После долгих разговоров решили: завтра Наташа пойдёт в комендатуру в последний раз, а вечером уйдёт к партизанам. Иван Фёдорович отправится вместе с ней. Николая и Михаила Петровича Крылова решено было пока оставить на своих местах. Николай должен был в течение двух суток ликвидировать офицеров-топографов и сапёрный взвод.

Казалось, всё было продумано, взвешено, учтён каждый возможный ход врага.

Но всё получилось иначе…

На следующий день утром Наташа быстро поднялась с постели, сделала физзарядку, с удовольствием умылась и села завтракать. В это время на кухню быстро вошёл Иван Фёдорович.

— Наташа, дом оцеплен гестаповцами.

Наташа поперхнулась, кусок стал поперёк горла, внутри будто что-то оборвалось и упало. Но состояние это продолжалось недолго. Наташа поборола страх.

— Почему вы так думаете? — почти спокойно спросила она.

— На улице гестаповская машина, у калитки двое, улица в обе стороны перекрыта, в саду во всех углах по солдату с автоматами, стоят не скрываясь.

— Не страшно, — сказала Наташа и нащупала в карманчике платья маленький пистолет, — это они меня от народного гнева охраняют.

— Я согласен, Наташа, это не самое худшее. По-видимому, очередной фокус Демеля. Психологический этюд. Демонстрация какая-то.

— Против меня у них нет ничего, — задумчиво проговорила Наташа.

— Я тоже пока вне подозрения, — сказал Иван Фёдорович.

— К сожалению, мне этим похвалиться нельзя. Демель, как я вам уже говорила, подозревает меня. Не знаю только, в чём. Убийство Шварца? Инструкция по «Кроту»?

— Меня беспокоит одно, Наташенька.

— Что?

— Уже второй посыльный в Минск, к твоей «матери», не подаёт о себе вестей. Первый погиб — это мне известно, а второй… Я не уверен, что Мария Фёдоровна знает правду о своей Наташе.

— Плохо, — согласилась Наташа, — но в то же время, я думаю, проверить они меня могли раньше.

— Ясно одно, — твёрдо сказал Иван Фёдорович, — это не арест…

Наташа отворила калитку и вышла на улицу. Она прошла мимо солдат, но они, казалось, не обратили на неё внимания. Из-за машины появился улыбающийся майор Демель:

— С добрым утром, Наташа. Надеюсь, оно действительно доброе? Спасибо, господин майор, у меня нет причин обижаться.

Демель изучающе смотрел на переводчицу, но она была невозмутима. Он не выдержал первым:

— Вас не удивляет эта почётная охрана? — Он широко повёл рукой.

— Нет, не удивляет.

— И правильно. Ни вы, ни ваш дядя к этому не имеете никакого отношения. Нас интересуют другие люди.

— До скорой встречи, — попрощалась Наташа и не торопясь пошла вдоль улицы в комендатуру.

Наташа была взволнована. Она заметила, что начальник гестапо не был с ней откровенен. К чему весь этот маскарад? Почему оцеплен дом Ивана Фёдоровича? Ответов на эти вопросы пока не было. В приёмной коменданта обстановка сегодня необычная: нет ефрейтора Штокмана.

Наташа села на свой стул, но её тут же вызвал комендант.

— Доброго здоровья, фрау. Скажите, где ефрейтор Штокман?

— Простите, а почему вы об этом спрашиваете меня?

— А потому, — улыбнулся Клингер, — что лучше вас об этом никто не осведомлён. — Он промакнул лысину носовым платком и немигающими, птичьими глазами уставился на Наташу.

— Мне непонятен ни ваш вопрос, ни ваш тон, — сказала она с обидой.

— А меня это мало трогает, — произнёс комендант лениво. — Оружие у вас есть?

Наташа молча положила на стол малокалиберный пистолет.

— Откуда такая прелесть? — оживился Клингер.

— Подарок покойного майора Шварца, — ответила она.

— Да, да, майор Шварц…. всё это очень печально.

— Я не заметила, — с обидой сказала Наташа.

— Чего вы не заметили?

— Уважения к памяти Ганса Шварца.

— Вот как? — удивлённо промолвил Клингер. — А вы-то здесь при чём?

— Если бы он был жив, никто бы не позволил себе разговаривать со мной таким тоном.

— Ну, знаете, у каждого свои манеры, — сказал Клингер и опять позволил себе слегка улыбнуться.

— Что вы имете в виду?

— Вы верите, что Шварц любил вас?

— Не знаю, но он всегда был вежлив и внимателен.

— Он был слишком доверчив, и это погубило его.

— Не говорите загадками.

— О, вы прекрасная актриса!

Наташа смотрела обиженными глазами на коменданта, и никак не была похожа на человека, который хоть в чём-то виноват.

— Хорошо, я не буду играть с вами в прятки. Сегодня ночью убит Штокман, что вы об этом знаете?

Наташа удивилась совершенно искренне.

— Но где, каким образом? — спросила она таким тоном, что Клингер опять растерялся. Он не чувствовал уверенности в словесной дуэли с этой девчонкой. Она убивала его своей непосредственностью.

А Наташа продолжала наступать:

— Почему вы спрашиваете меня об этом, вам мало моего горя? — Опустив голову, она заплакала, сначала через силу, а потом, войдя в роль, по-настоящему, роняя крупные слёзы.