Анатолий Премилов - Нас не брали в плен. Исповедь политрука

Наш отдел разместился в большом доме немца: самого хозяина не было, в доме жила лишь его жена, которая вела с дочерью большое хозяйство. Двор был вымощен кирпичом, во дворе много подсобных помещений. Везде чистота; весь инвентарь аккуратно разложен по своим местам хранения. Хозяйка-немка, прибедняясь, надевала старенькое платье и целыми днями занималась своим хозяйством. Мы ничем не тревожили ее — да и в отличие от румын здесь жители никакой коммерцией не занимались.

Утром 7 Ноября был праздничный день. В центре города жители угощали советских воинов своим виноградом: в ведрах они приносили лучший виноград и раздавали его проходящим советским бойцам и офицерам. Раздадут — и снова идут на виноградник. На базарной площади играл оркестр из сербов, и кто желал — танцевали. Здесь я впервые увидел «коло» — народный танец славянских народов Европы. Танцевали и вальс — особенно наши девушки из фронтового полка связи. Но вот появился капитан-летчик и заговорил с нашими девушками, а их было много: связистки, медички, сотрудницы управлений и отделов. Летчик вышел на середину площади с девушкой-сержантом и громко сказал: «Музыканты! Мазурку!» Оркестр заиграл, а летчик с девушкой-сержантом под звуки этого тогда уже забытого, великолепного танца понеслись темпераментно и красиво, — все были очарованы и наградили танцующих громом аплодисментов. Летчик так же быстро ушел, как и появился, а танцы продолжались. Так вместе с советским народом и его воинами жители Югославии отмечали 27-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции.

В дни праздника всем награжденным за выслугу лет в армии были вручены правительственные награды. Все Полевое управление фронта было собрано в зале кинотеатра. Вошел маршал Толбухин, полный, невысокого роста, и с ним член Военного совета фронта генерал-полковник Желтов, высокий, молодцеватый, постриженный под бокс. Начальник штаба фронта генерал-полковник Бирюзов доложил командующему фронтом, что Полевое управление фронта собрано для вручения наград. Четко и организованно несколько сот человек получили награды: за выслугу 10 лет — медаль «За боевые заслуги», за 15 лет — орден Красной Звезды, а за 20 — орден Красного Знамени. Каждому награжденному маршал Толбухин вручал награду и коротко поздравлял, пожимая руку, а потом награжденного поздравлял член Военного совета, и награжденный отвечал: «Служу Советскому Союзу!» Орден Красной Звезды получил командующий авиацией фронта генерал Судец, высокий, худощавый. Последним Толбухин вручил орден Красного Знамени генералу Желтову — своему боевому соратнику, а потом Желтов вручил такой же орден Толбухину. Они крепко обнялись и расцеловались. Этот день навсегда сохранится в моей памяти. Из рук прославленного полководца маршала Ф.И.Толбухина я получил свою первую награду — медаль «За боевые заслуги». После награждения нам показали цветной фильм «Робин Гуд», лично я видел цветной фильм впервые.

Так прошли праздники, а сразу после них Вознюк на 6–7 дней направил меня в командировку в Болгарию в резерв офицерского состава для подбора офицеров в ГМЧ (гвардейские минометные части). В этот дальний путь я ехал на попутных машинах по уже знакомой дороге. Именно тогда мне в первый и последний раз удалось увидеть Дунай голубым. До этого Дунай я видел только мутным и думал: за что же его назвали голубым? И вот увидел: мы проезжали через Железные Ворота на закате солнца, и воды Дуная окрасились в нежный голубой цвет — все ущелье было заполнено этим световым потоком. Зрелище было поразительное!

А когда я вернулся из командировки в Болгарию, хозяйки и дочери уже не было в доме, где я занимал комнату. По распоряжению югославских властей города все население немецкой национальности подлежало отправке в концлагерь. Мне рассказали, что днем югославские солдаты армии Тито всех немцев гнали в концлагерь в пешем строю с небольшими узелками, — как в свое время немецкие власти гнали сербов. Имущество немцев там, где размещались советские офицеры, югославские власти не тронули, а наши солдаты не тронули ничего, кроме продуктов. Ко мне на постой встали танкисты. Один из них рассказал, что он теперь очень богат — у него полный чемодан советских денег в купюрах по 30 рублей, и он беспокоился, сумеет ли сохранить в танке свое богатство. Я посоветовал ему сдать эти деньги в Госбанк, так как такой трофей является государственной собственностью, — они не дадут ему спокойствия, да и могут оказаться фальшивыми. На второй день танкист снова пришел ночевать и был очень весел. «Вот, майор, — обратился он ко мне. — Я теперь спокоен, сдал деньги в отделение Госбанка вместе с чемоданом, даже не стал ждать, когда их пересчитают. Мне сказали, что тут несколько десятков тысяч, а мне все равно!» Так танкист избавился от «богатства».

Так как мы находились сравнительно близко к руководящему составу фронта, то нам становились известны отдельные эпизоды из жизни маршала Толбухина и его ближайших соратников. Федор Иванович Толбухин ввел строгий режим в своей работе. Отлично подготовленный как штабной работник с огромным опытом, он насаждал высокую требовательность к исполнителям, не терпел ошибок в документах, был щепетилен и обязывал своих подчиненных тщательно просматривать документы, приносимые ему на подпись. Мне пришлось быть свидетелем такого случая в работе Толбухина: зашел к нам начальник общевойскового отдела кадров и спросил: «Кто у нас самый грамотный? Пусть посмотрит проект приказа о присвоении воинских званий». Затем он рассказал: «Недавно я был у маршала Толбухина с проектом приказа на присвоение званий. [48] Командующим фронтами было дано право присваивать офицерские звания до майора включительно. (Прим. автора.) Читал, читал он, а потом скомкал напечатанное и пульнул в меня, сказав: «Научитесь грамотно писать!»

Ф.И.Толбухин был нетерпим к нарушителям дисциплины. Как-то к нам зашел знакомый Пузыреву подполковник и с радостью сообщил, что Толбухин назначил его командиром полка. А потом, через несколько часов, он снова появился у нас очень опечаленный. На принадлежащей какому-то майору попутной машине он ехал в армию. За городом их догнал «Виллис» и посигналил, чтобы дали дорогу, а майор сказал шоферу: «Гони!» Тот погнал, но «Виллис» все же обогнал их, остановился впереди и остановил их. В машине, как оказалось, был Толбухин. Он позвал старшего по званию в машине и, увидев подполковника, только что назначенного на полк, сказал: «Я вас послал на полк, так вот: идите в отдел кадров и передайте мое распоряжение назначить вас на батальон. Будете знать, как не уступать дорогу командующему фронтом, я еду не на б...!» — и уехал. «Вот сейчас пойду в отдел кадров», — добавил подполковник с грустью.