Сергей Кольцов - Тихая разведка

Бородин понимающе кивнул головой и незаметно исчез.

Радист — молодой, с легким белым пушком на верхней губе — ловко, со знанием дела распаковал и настроил рацию.

— Готово, товарищ майор! — доложил он.

Окунев опустился на колени и, смотря в сторону достаточно удалившихся немцев, начал передачу:

— «Фиалка», «Фиалка», я — «Тополь-7»… Как слышите меня? Прием… Я — «Тополь-7»…

— «Тополь-7»! Я — «Фиалка»… Слышу вас хорошо, — слышался знакомый голос Николаевой.

— «Фиалка», срочно пригласите к аппарату «Первого»…

— «Тополь-7»! «Тополь-7»! У аппарата Вихров! «Первый» в гостях у «Черемухи».

— Вихров! Срочно нужен «Первый»… Свяжитесь с ним по кабельной связи… Дело неотложное, важное… — Для майора Окунева потекли мучительно медленные секунды, и он не сразу поверил, что появившийся в наушниках его рации голос принадлежит генералу Чавчавадзе.

— «Первый» слушает!

— «Первый»! Я — «Тополь-7». Нахожусь в квадрате «двенадцать», семнадцатый километр от «усадьбы» и четыре — от «Чертова урочища». Произошла встреча с немецкими парашютистами-диверсантами, переодетыми в форму советских военнослужащих. По всем признакам, они готовятся к налету на объект. Численность группы — двадцать один человек. Вооружение — автоматы ППШ и, вероятно, с избытком гранаты. Прямого контакта с ними не имею… Я — «Тополь-7», перехожу на прием…

— «Тополь-7»! Понял вас. Догадываюсь, что бронетранспортер из-за сильно пересеченной местности и бездорожья вами оставлен. Примите меры скрытого сопровождения группы парашютистов. Задачу первую отменяю. В бой до сигнала выступивших вам на помощь спецподразделений — не вступать. Сигнал: две зеленых и одна красная ракеты строго в северном направлении. Незамедлительно связываюсь с «хозяином усадьбы». Для связи с вами выделяю дополнительно радиста. Связь — по вашему усмотрению. Я — «Первый». Связь заканчиваю. Как поняли, прием?..

— Понял вас, товарищ «Первый», понял…

Но если бы все было так, как планировалось…

…Группа немецких парашютистов, удалившись на километр от места, где ее засекла группа майора Окунева, остановилась на привал. Гауптман Курт фон Роне, одетый в форму с погонами советского старшего сержанта, подозвал к себе радиста и коротко приказал:

— Фридрих! Прослушай эфир! Может, есть что-нибудь интересное… Подходит час нашей радиосвязи. Осторожность — мать успеха. Вилли! — обратился он к другому: — За тобой наша безопасность. Можешь взять четверых… Подыщи подходящие деревья, пусть заберутся повыше, замаскируются и ведут наблюдение-. Бинокли иметь всем. В случае опасности — троекратный освист иволги. Все понятно? Точка! Валяйте!

Радист кивнул головой с густой темно-рыжей шевелюрой. Рация работала у него не только на ключ, но и на микрофон. Прощупывая эфир, он нечаянно поймал русскую речь. Язык своих противников он знал неплохо. И это знание предопределило его судьбу. Он был старшим надзирателем исключительно в лагерях для русских военнопленных, работал на подземном заводе по изготовлению морских торпед в районе польского местечка Кубланк, что вблизи Щецина. За злоупотребления служебным положением отправлен на восточный фронт. Здесь и пригодилась его гражданская специальность радиомастера. При случае гауптман фон Роне, садист и пьяница, любил подшучивать над радистом: наш Фридрих — молоток, он знает только ему известный ход и обязательно прорвется в дамки. Фридрих Кальтенбраун, беззвучно шевеля губами, продумывал то, что донесли до него радиоволны: обрывок предельно короткого, насыщенного беспокойством диалога русских. Он не знал, о чем первоначально говорили русские, по всем признакам — военачальники, так как личные позывные мог иметь лишь командир подразделения. И поначалу не придал радиообмену особого значения. Но его насторожила одна, не совсем понятная для него фраза: «Примите меры скрытого сопровождения встретившейся группы парашютистов». Фридрих Кальтенбраун обладал качеством незаурядного аналитического мышления и по одной только этой фразе домыслил остальное: группа гауптмана фон Роне обнаружена и принимаются меры к ее ликвидации.

— Нас засекли, гауптман! — с тревогой в голосе сказал он, снимая наушники.

— И кто же это посмел? — спросил фон Роне, придвигаясь к Кальтенбрауну.

— Кто еще может быть? Русские… Видимо, по нашим следам следует группа советских солдат. Я слышал обрывок радиосеанса между старшим и младшим командирами. Их позывные «Тополь-7» и «Фиалка».

— Этого не может быть. Наш «хвост» чист как непорочная девчонка. Мы сутки после приземления из предосторожности отсиживались в лесу и ничего не видели. Не доверяя тишине, лесному безмолвию, замаскировавшись, подобно кротам, сидели в овраге. Может быть, этот диалог не имел к нам никакого отношения? Повторите краткое содержание услышанного.

Радист рассказал.

Фон Роне озабоченно потер подбородок. Обычно сдержанный, он растерялся, отлично понимая последствия. Остальные диверсанты сидели спокойно, прислушиваясь к разговору, жевали консервированное мясо, запивая его водой из фляжек.

— Вы уверены, что радиосеанс между русскими закончен?

— Совершенно точно, гауптман, — с ноткой недовольства в голосе ответил радист, — ошибок я не допускаю.

— Ну-ну, — пробормотал фон Роне. — Вот что, Фридрих. Немедленно выходите в эфир.

— Но наше время связи еще не наступило…

— Вы раньше думали головой, Фридрих. Разве вам не ясна обстановка? Немедленно готовьтесь к передаче радиограммы. Радируйте!

— «Леопард-3»!.. «Леопард-3»! — забубнил Кальтенбраун. — Я — «Сова-1», я — «Сова-1», как слышите меня, прием?..

«Леопард-3» отозвался немедленно:

— «Сова-1»! Я — «Леопард-3», слышу вас отлично.

— «Леопард-3»! В квадрате «двенадцать» наша группа обнаружена русскими. Внезапность удара по заданному объекту утеряна. Во избежание контакта меняю маршрут, двигаюсь к запасной цели, оставляю прикрытие. Задача заслона — отвлечь на себя преследующих и расправиться с ними из засады. Другие решения неприемлемы…

Через две минуты радист выключил рацию и подал гауптману Роне ответную радиограмму: «Сова-1… Результат вашего присутствия — успех операции „Метеор“. Используйте вариант выхода к пункту „ЛГ“ от южных границ. Утвердитесь в возможной и последовательной ликвидации русских, отвлеките их в глубину лесного массива к западу. Поспешность выводов и излишний шум никогда не приносили пользы…»

«Фалькенберг, как всегда, прав, — подумал фон Роне. — Но как вывернуться из такого щекотливого положения? Нужно попробовать обвести русских вокруг пальца и устроить им хорошую баню. Разгромить в ближнем бою. Что из того, что будет потеряно четыре-пять человек?! Эти потери не особенно отразятся на боеспособности. Окружить и уничтожить всех до единого, под корень! Ведь нужно смотреть на вещи реально. Если постигнет неудача, то тем, кто вернется, позавидовать не придется. Только вот в чем вопрос: сколько их, этих русских солдат? Каково их вооружение и способности к сопротивлению? Как могло произойти, что разные по-существу маршруты…»