Сергей Кольцов - Тихая разведка

— Не задерживаю, полковник. Сам убываю в полк Масляева. До вечера буду в третьем стрелковом батальоне майора Петровичева. Прошу быть у меня вам в двадцать три часа…

— Слушаюсь, товарищ генерал…

Сложным путем добирался комдив до наблюдательного пункта командира третьего стрелкового батальона. В этот предвечерний час противник вел жесткий минометно-артиллерийский обстрел местности по точкам расположения тыла батальонов, дорогам и тропам, ведущим к переднему краю.

Приняв рапорт командира батальона капитана Петровичева — высокого, хмурого на вид человека со шрамом на верхней губе, — Чавчавадзе детально проверил схему обороны на стыках между стрелковыми ротами и дал команду сопровождающему его начальнику артиллерии дивизии о передаче в распоряжение подразделения батареи семидесятишестимиллиметровых пушек. Подойдя к стереотрубе, он внимательно осмотрел приблизившиеся к нему немецкие траншеи, а затем обратился к Петровичеву:

— Вы ничего не обнаружили настораживающего у противника?

— Немцы ведут себя по-прежнему, товарищ генерал. Повышенной активности не наблюдается. Заметно только то, что фрицы усилены артиллерией крупного калибра.

— И все же какова ваша личная оценка состояния немецкой обороны, товарищ Петровичев?

— За последние два дня, товарищ генерал, немецкая оборона заметно насыщена огневыми средствами. Вы видите впереди неглубокую лощинку, она в пятидесяти метрах от вражеского переднего края? Из нее хорошо прослушивается почти неумолкающий шум моторов. Думаю, что это неспроста. Фашисты определенно готовятся к нанесению контрудара.

«Я точно такого же мнения, капитан», — отметил про себя Чавчавадзе, задержав взгляд на худощавом, с крепкими скулами лице Петровичева. Он вновь прильнул к окулярам стереотрубы.

— Ну так, генерал Веллер, топайте… Угощение вам приготовлено отменное: все у нас есть… И все же — матушки-пехоты бы побольше. В батальонах ее всего пятьдесят-шестьдесят процентов к списочному составу. Трудно, но умыть — умоем тебя, вражья сила, чтобы грязной не ходила… Как ты думаешь, комбат, ошпорим крестоносцев?

— Как пить дать, товарищ генерал, по первому классу…

— Пройдемте, капитан, по расположению ваших рот. Посмотрим, что еще можно сделать для усиления взводных участков. Кстати, берегите своих бронебойщиков. Организуйте на танкоопасных направлениях засады. Противотанковое оружие в умелых руках — это сила. И чтобы ни одна вражеская машина не перевалила через твои траншеи. Помни, участок обороны у тебя немалый. Низина. Уж очень она привлекательна для нанесения танкового удара. Так уж и быть. Помогу вашему батальону из своего резерва взводом бронебойщиков. Хорошие ребята. И помни, назад — ни шагу.

— С бору по сосенке, уже и роща. Это очень хорошо! Спасибо, товарищ генерал. Мне бы солдатиков… Хотя бы взвода два, полных, — Петровичев улыбнулся и зачем-то поднял правую руку к пилотке.

— Ишь ты, чего захотел. Может, тебе целую роту сверх штата? Смелее бери на вооружение суворовские правила, капитан. Ведь ты не кем-нибудь командуешь, а гвардейцами… Хорошо, что ты понимаешь с первого слова…

Комдив вернулся с переднего края в штабной блиндаж только к полуночи. Едва успел перешагнуть широкий, сплетенный саперами из лозняка коврик, лежащий на пороге, как оглушительно и резко, с треском и хрипом ударил гром. Из тяжелой и плотной, как свинец, тьмы вырвалась дугообразная, ослепительно-белая молния. Охватив огромный кусок неба, она, подобно гигантскому мечу, врубилась в лес. И вдруг как из ведра на землю обрушился ливень. С утра не было ни малейшего облачка. Стоял ясный, даже знойный сентябрьский день. И, поди ж ты, ни с того, ни с сего пошел дождь! И какой: быстротечный, грозовой, полосующий лес огненными стрелами молний!

— Ух и силища! — восхищался генерал разбушевавшейся стихией.

— Любил я прежде такую погоду… — неожиданно и доверчиво сказал стоящий рядом с комдивом капитан Вихров.

— И что же, капитан? — спросил адъютанта генерал, заинтересованно повернув голову в его сторону.

— До войны, кажется, это было очень давно, любил я бродить по тихому, уснувшему городку, товарищ генерал, в дождливую погоду, — с грустью сказал адъютант. — Кругом безлюдно, все в легком тумане, дрожащий свет фонарей… Или вот, например, в старом заросшем парке…

Чавчавадзе добродушно усмехнулся:

— Сколько вам лет, капитан?

— Двадцать шесть, товарищ генерал. Пора зрелого возраста.

— Не ожидал, что адъютант у такого черствого человека, как генерал Чавчавадзе, с поэтической натурой…

Вихров при вспышке молнии заметил, что глаза у командира дивизии светятся молодо, по-мальчишечьи озорно.

Разве мог предполагать в этот момент капитан Вихров о том, что генерал в мыслях занят совсем другим, что командир дивизии вновь, в который раз вернулся в раздумьях к возможностям дальнейшего укрепления обороны, что его беспокоят фланги девятого стрелкового, особенно левый, сопряженный со стрелковым полком дивизии Шмелева. Думал он и о том, что проливной дождь сильно затруднит движение автотранспорта между армейской базой и тылами дивизии, что «Меркурий» продолжает молчать и подаст ли свой голос — никто не знает. Да и мало ли о чем думал генерал…

На узкой, заросшей травой мокрой дорожке, ведущей к блиндажу комдива от землянок штаба, послышались легкие шаги. Невидимый, скрытый в кустарнике часовой-автоматчик предупреждающе окликнул:

— Стой! Кто идет? Пароль?

— «Сталинград», — отозвался подошедший, и генерал узнал по голосу майора Окунева.

— Не спите, майор? — не удивившись его появлению, спросил Чавчавадзе.

— Не спится, товарищ генерал…

Комдив помолчал.

— Понимаю, понимаю вас. Не дает покоя этот самый Левашов?

— Да… Не ухватили мы его за хвост. Ушел.

— Дорогой ценой обходится нам эта наука… Порой мы забываем, что враг опытен, коварен и расплачиваемся за это кровью… Как ваше плечо? Побаливает? — имея в виду ранение Окунева, полученное в схватке с немецкими диверсантами, спросил комдив.

— Душа болит, товарищ генерал. Как вспомню о наших солдатах, легших там…

— Они выполнили свой долг, майор. При встрече с диверсантами ваша группа оказалась на высоте. Что такое вражеский лазутчик по сравнению с подразделением отъявленных эсэсовских бандитов?! Много бы беды они нам принесли. Вы хорошо сделали, что без вызова сами пришли ко мне. Нужно посоветоваться по одному важному вопросу. Только честно скажите — плечо в порядке? Осложнений не предвидится?

— Нормально, товарищ генерал. Пуля касательно прошла по спине и слегка затронула мягкие ткани. Всего делов-то!

Командир дивизии, пропустив Окунева, плотно прикрыл дверь.