Василий Веденеев - «Волос ангела»

— Хорошо, я согласен. — Греков заплатил ему за неделю вперед, попросил, если можно, приготовить на обед овощей и рыбы, разложил свои вещи, потом снова отправился в город.

Пока все вроде бы нормально: пришел по адресу, сказал пароль, услышал ответ. И товарищам успел дать знать о своем приезде. В кармане его пиджака лежат паспорт на имя Глазова, маленький плоский браунинг, с которым не расставался Базырев — Бакли, а деньги, привезенные с собой, Федор надежно спрятал, отодрав доски обшивки потолка мансарды и засунув в образовавшуюся дыру сверток. Доски он потом аккуратно поставил на место.

Ну, где здесь табачная лавка? Надо зайти купить папирос и сообщить, что обстоятельства несколько изменились: доктор Борилло не оставил его у себя, как ожидали товарищи, отправляя Федора из Екатеринослава в этот городок.

В лавке — прохладном сводчатом полуподвале, казалось, насквозь пропахшем сухим табачным листом, — Греков спросил у стоявшей за прилавком пожилой дамы в строгом темном платье папирос «Дружок» или «Дели».

— Вы приезжий? — полуутвердительно спросила дама. — У нас таких не бывает. Могу предложить «Сальве».

— Не очень крепкие? — улыбнулся Федор.

Сзади звякнул колокольчик на входной двери, в лавку вошел молодой парень в потертой матросской куртке, встал у прилавка рядом с Грековым.

— Айвор Янович прислал привет, — тихо сказал он. — Можете не опасаться, говорите свободно, продавщица наш человек.

— Поселили на Почтовой, два. Дайте связь, — ответил Федор, беря папиросы. — За мной никого?

— Нет. Дом возьмем под наблюдение, о связи подумаем, пароль остается прежний. Постарайтесь, чтобы они вас не изолировали. Чаще приходите за папиросами. Идите, я задержусь…

Выйдя на улицу, Греков огляделся: никого, даже нет прохожих, словно городок вымер в часы зноя. Похоже, что доктор Борилло предоставил ему полную свободу действий. Или это ловкий ход, усыпляющий бдительность приезжего, рассчитанный на притупление чувства опасности? А может быть, наоборот — хотят взвинтить нервы до предела, заставить выдать себя каким-либо неосторожным шагом, жестом, словом?

Вернувшись на Почтовую с обновкой — большой соломенной шляпой, Греков попросил согреть ему воды, помылся с дороги, отобедал, похвалив кулинарное искусство хозяйки дома — дородной седой старухи с крючковатым носом, назвавшейся Гликерией Николаевной, и поднялся к себе.

Потекли дни, похожие один на другой, как близнецы-братья: Федор вставал, пил чай, отправлялся на пляж, купался, загорал, заходил в табачную лавку за пачкой папирос, потом выпивал в подвальчике стаканчик молодого, чуть кисловатого легкого вина, обедал, спал, вечером гулял в небольшом городском саду.

Зашел доктор Борилло. Снова осмотрел Федора, ободряюще похлопал его по крепкому, уже покрывшемуся красноватым загаром плечу, взял шесть рублей за два визита — деньги, по местным ценам, немалые, — обещался зайти еще, присоветовав на прощанье уменьшить дозу брома. И ни слова о деле, которое привело сюда Грекова — Глазова…

В ту ночь Федор опять почти не сомкнул глаз — успевал выспаться днем, отдыхая после обеда. За полночь, услышав скрип половиц у лестницы, ведущей к его комнате в мансарде, он бесшумно встал, достал из-под подушки браунинг и притаился за дверью.

Кто-то тихо прокрался по ступенькам, остановился с другой стороны двери — Федор слышал сипловатое дыхание, — дверь тихо распахнулась, и в комнату вошел человек в длинном темном плаще с капюшоном.

Сделав шаг вперед, Греков оказался за спиной незнакомца и, уперев ему в левую лопатку ствол пистолета, шепотом приказал:

— Не двигаться!

— Не делайте глупостей! — ответил незнакомец по-английски. — Уберите оружие.

— Кто вы? — подталкивая незнакомца стволом браунинга, Федор заставил его сделать шаг вперед, ближе к окну, из которого падал свет луны.

— Я от давнего знакомого, называвшего вас Саггиль-кина-уббид, заклинатель, благословляющий Бога и царя. Ну, уберите оружие, — прошипел человек в темном плаще.

Греков отступил в сторону, не опуская браунинга.

— Повернитесь ко мне лицом и перейдем на русский язык. Не нужно, чтобы здесь слышали английскую речь.

Незнакомец обернулся, откинул скрывавший его лицо капюшон. Нет, этого человека Федор никогда раньше не видел, даже на фотографиях, которые показывал Айвор Янович.

— Спрячьте пистолет, — уже по-русски сказал он, — мы не враги, а коллеги. Не удивляйтесь, доктор Борилло только почтовый ящик, так сказать, дополнительная мера предосторожности. Все ваши письма, отправленные в Екатеринослав, попадали сначала к нему, а потом ко мне. Простите за необычный визит, но так лучше, мне еще предстоит здесь жить и работать.

— В этом городе? — Греков присел на стул.

— Не имеет значения… — пригладив ладонью небольшие темные усы, усмехнулся ночной гость. — Для вас операция «Волос ангела» заканчивается, дальше ее поведут другие. Уже подготовлен ряд исполнителей из бывших врангелевских офицеров. Деньги привезли?

— Хотите их получить? — Федор не стал скрывать иронии. — Не слишком ли вы торопитесь? Почему я обязан вам верить?

— Резонно, — снова усмехнулся незнакомец. — А вы прекрасно выглядите для своего возраста.

— Правильный образ жизни и здоровый климат России, — с безразличным видом пожал плечами Греков. — Я весь внимание. Докажите свои полномочия, — напомнил он.

— Ваши новые документы… — ночной гость бросил на стол пачку бумаг и аккуратно положил поверх них уже знакомую Федору пятирублевую царскую ассигнацию. — Сверите номер? Или помните его наизусть? Встреча в имении вашего давнего знакомого несколько откладывается. Приказано и дальше оставаться в России.

— Но я выполнил все задания… — Греков поиграл желваками. Немного помедлив, пододвинул к себе документы. — И был вправе рассчитывать…

— Остаться здесь требуют интересы империи, — жестко сказал незнакомец. — Надо поехать в Среднюю Азию. Там назревают важные события, и, кроме того, у нас есть сведения, что туда устремляют свои взгляды спецслужбы Германии. Большевики начали налаживать дипломатические и торгово-промышленные отношения с немцами — вспомните Генуэзскую конференцию, договор в Рапалло. А немецкие фирмы всегда были связаны с военными.

— Наши политики вновь считают Германию серьезным противником? — презрительно скривил губы Федор.

— Поверьте, у многих из них отменное политическое чутье, мы с вами еще будем свидетелями международных катаклизмов, виновницей которых станет Германия, — заверил гость. — Давайте деньги. Мне поручено выразить вам благодарность и сообщить об увеличении денежного содержания в два раза. Одновременно поздравляю вас с высокой наградой Империи. Она будет вручена вам по возвращении. — Он встал и церемонно пожал руку Грекова.