Искандер Гилязов - Легион «Идель-Урал»

Примерно такие же цифры фигурируют и в большинстве опубликованных позднее мемуаров (например, Р. Гелен, П. Кляйст, X. фон Херварт) [156] Gehlen, R. S. 101; Kleist, Peter. Zwischen Hitler und Stalin. 1939–1945. Bonn, 1950. S. 205; von Herwarth, H. Zwischen Hitler und Stalin, S. 305. и исследований (например, А. Алексиев, О. Каро, Дж. Фишер, Э. Хессе). [157] Alexiev, Alex. Soviet Nationalities in German Wartime Strategy, 1941–1945. Santa Monica, 1982, p.27; Caroe, Olaf. Soviet Empire. The Turks of Central Asia and Stalinism. London-Melbourne-Toronto-New York 1967, p. 246; Fischer, George. Soviet Opposition to Stalin. A case Study in World War II. Cambridge, 1952, p. 45; Hesse, E. Der sowjetrussische Partisanenkrieg 1941 bis 1944 im Spiegel deutscher Kampfanweisungen und Befehle. Göttingen-Zürich-Frankfurt/Main, 1969. S. 123–124; Neulen, Hans Werner. An deutscher Seite. S. 342 Соглашаются с цифрой в один миллион Михаил Геллер и Александр Некрич: «Остается фактом, что в военных формированиях вермахта к концу войны находилось более миллиона советских граждан различных национальностей, в том числе и несколько сот тысяч русских». [158] Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. История Советского Союза с 1917 года до наших дней. London: Overseas Publications Interchange Ltd 1989. С. 471. Приводит цифры от 0,7 до 1 млн советских граждан, служивших в германских вооруженных силах, без комментария и без выражения своего мнения, но скорее соглашаясь, и авторитетный отечественный исследователь А. О. Чубарьян. [159] Чубарьян А. О. Дискуссионные вопросы истории войны //Вторая мировая война. Актуальные проблемы. К 50-летию Победы / Отв. ред. O. A. Ржешевский. М., 1995. С. 12. В результате анализа работ зарубежных авторов Н. М. Раманичев пришел к выводу, что «число советских граждан, служивших в вооруженных формированиях вермахта и полиции, колебалось в пределах 900 тыс. — 1,5 млн человек». [160] Раманичев Н. М. Власов и другие // Вторая мировая война. Актуальные проблемы. С. 311. Цифры, приведенные в исследовании СИ. Дробязко, несколько отличаются от названных. Он приводит данные о численности тюркских и кавказских народов и казаков в рядах германской армии в 1941–1945 гг.: «Казахи, узбеки, туркмены и другие народности Средней Азии — около 70 тыс., азербайджанцы — до 40 тыс., северокавказцы — до 30 тыс., грузины — 25 тыс., армяне — 20 тыс., волжские татары — 12,5 тыс., крымские татары — 10 тыс., калмыки — 7 тыс., казаки — 70 тыс.». По мнению историка, это составляло примерно четверть от общего числа представителей народов СССР, служивших в вермахте, войсках СС и полиции (1,2 млн). [161] Дробязко С. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. С. 4. В данном случае автор не сделал ссылок, поэтому не совсем ясно, на основании каких источников появились такие цифры. В своей более поздней монографии СИ. Дробязко также приводит разные мнения историков о численности формирований восточных добровольцев в вермахте и подытоживает, что за все время войны «через восточные формирования вермахта (без полиции и войск СС) прошло от 800 тысяч до 1 миллиона советских граждан, из которых до 300 тысяч служили в боевых и тыловых формированиях действующей армии (включая восточные легионы, казачьи части, восточные батальоны и роты) и в отрядах вспомогательной полиции в зоне военного управления, а остальные — в рядах добровольцев вспомогательной службы, состоявших в рядах германской армии индивидуальным порядком или в составе небольших групп» ( Дробязко С. И. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германского вермахта. 1941–1945. М., 2004. С. 196). Гораздо более осторожен С. В. Кудряшов, разграничивая «пассивный и активный военный коллаборационизм». Он считает, что «даже если сознательно делать самые высокие допуски, доля активного (вооруженного) военного коллаборационизма не могла превышать 250–300 тысяч человек». [162] Кудряшов С. В. Предатели, «освободители» или жертвы войны? Советский коллаборационизм (1941–1942) // Свободная мысль. № 14. 1993. С. 91.

П. фон цур Мюлен в своем специальном исследовании подытожил сведения многих источников и исследований: «В середине 1943 г. восточных добровольцев насчитывалось более 300 000 чел., через год оно удвоилось и почти достигло одного миллиона. Число кавказцев среди них почти по единодушному мнению считается 110 000 чел., поволжских татар от 35 до 40 000, туркестанцев от 110 до 180 000 чел. Поскольку здесь не учтены снабженческие и строительные соединения, особые подразделения (…), то эти цифры можно увеличить и дальше». [163] von zur Mühlen, P. S. 60; точно такие же цифры о количестве восточных легионеров в вермахте дает и Б. Ф. Шредер (Schr ö der, Bernd Philipp. Deutschland und der Mittlere Osten im Zweiten Weltkrieg. Göttingen-Frankfurt-Zürich, 1975. S. 215–216).

Ясно, что с абсолютной уверенностью утверждать, что цифры эти точны и заслуживают полного доверия, нельзя. Сомневаться в них заставляют два момента.

Во-первых, обобщались эти сведения в Берлине на основании справок нижестоящих чиновников и учреждений, которые по понятным причинам желали предстать перед начальством в лучшем свете и, очевидно, приукрашивали итоги своей деятельности. Реальные документы показывают, что, например, некоторые восточные батальоны, упомянутые как сформированные, по существу оказывались фантомами, созданными только на бумаге (например, под эгидой Восточных легионов было реально создано только 7, а не 12 батальонов поволжских татар, упоминаемых в справке X. Унглаубе).

Во-вторых, германская военная статистика, особенно в последние годы войны, явно имела серьезнейшие пробелы, и это следует учитывать при характеристике ее данных (в соответствующих документах можно найти свидетельства подобных серьезных недостатков, вспомним опять цитированную выше справку X. Унглаубе от 10 октября 1944 г.).

Поэтому осторожность в оценках приведенных цифр можно считать вполне уместной. [164] В публицистике можно встретить и такую цифру: в легионе «Идель-Урал» служило до 60 000 татар (Эйди Т. Озелеп сагыну // Мирас. № 5–6. 1 995 140 б). Это явное преувеличение, тем более, что автор без сомнений заявлял, что все они погибли. Абсолютной журналистской фантазией являются и последующие рассуждения Т. Айди, что вследствие «трагедии легионеров» татарский народ на сегодняшний день лишился по меньшей мере миллиона (!) своих сыновей и дочерей, поскольку эти 60 000 не смогли создать семьи, родить детей, не появились их внуки и пр.

Но если соглашаться даже с самыми осторожными цифрами, то они, безусловно, впечатляют. Десятки тысяч советских граждан в годы войны перешли на сторону немцев, что заставляет очень серьезно задуматься о причинах, мотивах их действий.

Созданием национальных военных формирований из народов СССР Германия преследовала вполне четкую цель, пыталась решить свои конкретные задачи, имела для того определенные военные и политические мотивы. Попытаемся теперь осветить этот важный момент. Сформулируем дополнительно и следующий вопрос: как и с какой точки зрения оценивались Восточные легионы в период создания и позднее? Такие наблюдения и обобщения делались немецкими военными чиновниками разного ранга и во время войны, и позднее в многочисленных мемуарах. Попытаемся найти ответ на поставленные вопросы.