Искандер Гилязов - Легион «Идель-Урал»

Отделение гестапо беспокоилось вовсе не зря: уже 24 июня часть легионеров, захватив с собой ручной пулемет, пять автоматов, ручные гранаты и амуницию, сбежали во время транспортировки с вокзала в Каменна.

Еще раз 830-й батальон уже в качестве строительно-саперного упомянут в справочнике Г. Тессина: вероятно, из-за нехватки людей к нему 24 октября 1944 г. были присоединены некоторые подразделения из 791-го туркестанского батальона. [304] Tessin, G., Bd. 11. Osnabrück, 1975. S. 398.

Дальнейших сведений об этом батальоне у меня нет. Опять-таки в справке Союза борьбы тюрко-татар от 10 марта 1945 г. он упомянут как еще существующий, а Г. Тессин приводит сведения, что на заключительном этапе войны 830-й батальон существовал как строительно-саперный в составе 2-й армии, в начале 1945 г. дислоцировался в излучине Вислы, а позднее — в Померании. [305] Ibid., Bd. 13, S. 38.

Был сформирован осенью 1943 г. в Едлино. Подтверждается его существование во второй половине октября — в одном из документов-справок он упомянут в качестве охранного соединения (или обеспечения охраны, прикрытия) — Sicherungsbataillon. Он, насколько можно судить по тексту документа, обеспечивал охрану основного лагеря Волго-татарского легиона в Едлино. [306] BA-MA , RH 53–23/51, Bl. 100. Примерно то же самое пришлось делать соединению в феврале 1944 г., когда оно находилось в Легионово под Варшавой (здесь был предварительный лагерь тюркских легионеров и офицерская школа). [307] Ibid., RH 53–23/44, Bl. 136.

Других упоминаний о 831-м батальоне в источниках я не встретил. Г. Тессин отмечал, что в конце войны он находился в г. Бауцен (в Восточной Германии, на р. Шпрее), и в военных документах определяется как «тюркский 831-й батальон» (поэтому можно предполагать, что на последнем этапе войны он был переформирован или объединен с другими частями из тюркских народов). [308] Tessin, G. Bd. 13, S. 39.

Создание батальонов Волго-татарского легиона за порядковыми номерами 832, 833, 834 было запланировано на осень 1943 г. В цитировавшемся выше документе от 1 сентября 1943 г. отмечено, что эти соединения создаются, но сведений о них еще нет. Скорее всего, они так и не были сформированы, и Г. Тессин также замечает, что формирование их «находится под вопросом, так как присвоенные им номера полевой почты уже в декабре 1943 г. были снова стерты». [309] Ibid., S. 40–42. Каких-либо упоминаний, которые реально подтверждали бы существование этих татарских батальонов, мне найти не удалось. [310] Автор рукописи «Волго-татарский легион», современник событий, правда, также называет 832–834-й батальоны в качестве созданных (Wolgatatarische Legion. S. 1).

627-й батальон —об этом соединении сохранилось несколько очень любопытных документов, показывающих, что и здесь перед немецким командованием стояли те же проблемы, что и в подразделениях, относящихся юридически к Волго-татарскому легиону. Г. Тессин сообщает, что он был сформирован в конце 1942 г. при группе армий «Центр» (т.е. еще на Восточном фронте), как восточный батальон 627. В октябре 1943 г. был переведен во Францию в распоряжение 7-й армии, и с декабря 1943 г. именовался в военных документах Волго-татарский батальон 627. 1 июля 1944 г. в соединении произошло восстание, во время которого был ранен его командир. После этого инцидента батальон был передвинут с передовой в тыл, но распущен не был. В конце войны он находился в распоряжении 15-й армии и дислоцировался в Голландии, на нижнем Рейне. [311] Ibid., Bd. 14, S. 198.

Расследование происшедшего с 627-м батальоном проводили и генерал Оскар фон Нидермайер, командир 162-й тюркской дивизии, одновременно инспектор восточных добровольческих соединений на Западном фронте, и по поручению Татарского посредничества корреспондент газеты «Идель-Урал» Г. Ямалиев. [312] BA-Potsdam, Film 13 747, А 578, 582.

Батальон, по мнению фон Нидермайера, в период подготовки отличался высокой дисциплиной, хорошей обученностью и боеготовностью, и его можно было считать чуть ли не образцовым добровольческим подразделением. Все эти «достижения» считались заслугой командира батальона, «свежего и энергичного человека», так как «от татар в целом не ждали каких-либо боевых качеств». Но выдвижение татарских легионеров на передовую против американцев привело к плачевным для немцев результатам: «Один из татарских постов, стоявший в ста метрах от американских позиций, своего оружия не применил, другой — просто потерял». Один из немецких командиров рот сообщил инспектору: «Офицеры моей роты криками просили американцев не стрелять. Страх татар был удивительно велик, поведение несолдатским. Большей частью они были пьяны, они покинули свои места. На обратном марше они опять напились, воровали, насиловали». Командование 7-й армии подтверждало эти печальные сведения: «Брожение среди татар началось уже при приближении к фронту. Муллы были среди первых, кто начал двигаться назад, а первые перебежчики появились уже тогда, когда батальон еще даже не имел серьезных столкновений. Когда командир батальона был ранен и покинул свой пост, это убрало последний барьер с их пути». Немецкое командование было очень удивлено тем, что после передвижения батальона в тыл с передовой он, как и раньше, стал дисциплинированным и управляемым.

После указанных событий батальон в военных действиях уже не применяли. Он был дислоцирован южнее населенного пункта Кутанс и занимался строительством укреплений. Фон Нидермайер был немногословен в заключительной части своего отчета: «Недееспособность этого соединения основывается на трусости. Сейчас я не знаю ни одного восточного батальона, который я мог бы считать подготовленным к решению любой боевой задачи». Очень красноречивое малословие: если уж на Восточном фронте, где все-таки впереди была родная земля, которую надлежало «освобождать от большевиков», большинство восточных батальонов особого рвения не проявило, то на Западном фронте, во Франции, Бельгии или Голландии для них уже не существовало вообще никаких стимулов — ни национальных, ни политических, ни военных. Непонятный для легионеров лозунг борьбы против союзников большевиков — «плутократов», естественно, никого увлечь не мог.