Константин Черкассов - Генерал Кононов. Том II

Офицеры и солдаты освободительных войск! Кровью, пролитой в совместной борьбе, скреплена боевая дружба воинов разных национальностей. У нас общая цель. Общими должны быть наши усилия. Только единство всех вооруженных антибольшевистских сил народов России приведет к победе. Не выпускайте полученного оружия из рук, боритесь за объединение, беззаветно деритесь с врагом народов — большевизмом и его сообщниками. Помните, вас ждут измученные народы России. Освободите их!

Соотечественники, братья и сестры, находящиеся в Европе! Ваше возвращение на родину полноправными гражданами возможно только при победе над большевизмом. Вас миллионы. От вас зависит успех борьбы. Помните, что вы работаете теперь для общего дела, для героических освободительных войск. Умножайте свои усилия и свои трудовые подвиги!

Офицеры и солдаты Красной армии! Прекращайте преступную войну, направленную к угнетению народов Европы. Обращайте оружие против большевистских узурпаторов, поработивших народы России и обрекших их на голод, страдания и бесправие.

Братья и сестры на родине! Усиливайте свою борьбу против сталинской тирании, против захватнической войны. Организуйте свои силы для решительного выступления за отнятые у вас права, за справедливость и благосостояние.

Комитет Освобождения Народов России призывает вас всех к единению и к борьбе за мир и свободу!

Прага, 14 ноября 1944 года.

Председатель Комитета Освобождения Народов России генерал-лейтенант А. Власов. Члены Комитета: ген. — лейтенант Ф. Абрамов; общественный деятель Г. Алексеев; профессор С. Андреев; ген. — лейт. Е. Балабин; обществ. деятель Шамба Балинов; проф. Ф. Богатырчук; артист С. Волховской; полк. В. Боярский; рабочий К. Гордиенко; подпоручик А. Джалалов; ген. — лейт. Г. Жиленков; ген. — майор Д. Закутный; капитан Д, Зяблицкий; обществ. деятель Ю. Жеребков; полк. Буняченко; полк. М. Меандров; доцент А. Зайцев; проф. А. Карпинский; проф. Н. Ковалев; журналист А. Лисовский; ген. — майор В. Малышкин; фельдфебель И. Мамедов: проф. И. Москвитинов; литератор Ю. Музыченко; рабочий Н. Подлавкин; проф С. Руднев; унтер-офицер Г. Саакян; доцент Е. Тензоров; ген. — майор Ф. Трухин; проф. А. Цагол; крестьянин X. Цымбал; капитан И. Чачух; врач Ибрагим Чулик; обществ. деятель Ф. Шлиппе; Ф. Янушевская; кандидаты: поручик В. Дубовец; рабочий В. Егоров; журналист А. Казанцев; инженер П. Кумин; обществ. деятель Д. Левицкий; рабочий Я. Родный; инженер П. Семенов; проф. Смирнов; проф. В. Стальмеков; проф. В. Татаринов; майор И. Тельников; солдат А. Щеглов. (Фамилии некоторых членов и кандидатов Комитета Освобождения Народов России не публикуются в связи с их пребыванием на территории СССР или в целях их личной безопасности).

Внимательный читатель заметит, что в Манифесте есть выражения явно внесенные в него из-за необходимости в какой-то мере успокоить немцев, которые могли бы не допустить опубликования Манифеста без таких выражениях как, например, «силы империализма во главе с плутократами Англии и США», но внимательный читатель также заметит с какой силой и ясностью эти выражения сводятся на нет в других местах манифеста. Настолько — на нет, что приходится удивляться глупости гитлеровцев не заметивших этого. Например — «Нет преступления большего, чем разорять, как это делает Сталин (тут опять необходимая по вышеуказанным соображениям вставка, — К. Ч.). страны и подавлять народы, которые стремятся сохранить землю своих предков и собственным трудом создать на ней свое счастье». Или в параграфе 3-м Манифеста, уже без всяких вставок и совершенно определенно: «Сохранение мира и установление дружественных отношений со всеми странами и всемерное развитие международного сотрудничества».

А если читатель учтет, что подсоветские люди умели читать между строк, то ему станет совершенно ясно почему КОНР не придал значения введению в Манифест «вставок», и почему Манифест несмотря на эти «вставки» имел такое колоссальное влияние на россиян.

Находясь в районах городов Вараждин, Копривница, Вирье, Казачий корпус комплектовал свои части и одновременно производил небольшие операции против титовских войск, начавших вновь скопляться в горах этих районов.

В таком положении корпус находился до начала декабря 1944 года.

Около полудня 22 декабря штабом бригады Кононова было получено предварительное распоряжение штаба корпуса о марше. Часам к пяти вечера — приказ на марш. Из приказа явствовало, что немецкие части после отходных боев, перешли к обороне в районе Вировитица. Приказом предписывалось в течение ночи с 22 на 23 выйти в район Питомача. Ночной марш совершался по одному маршруту, исключая танковый дивизион. Авангард — бригада Кононова, первый эшелон — 2-я Дивизия и артполк, второй эшелон, на дистанции 5 км, ― 1-я дивизия. Командир и оперативная группа штаба корпуса — в голове первого эшелона. Разведывательный дивизион корпуса уже действовал, ведя разведку между Питомач и Вировитица.

Бригада Кононова выступила, исполняя приказ в ту же ночь. Помнится, наша сотня проходила через местечко Копривница, о котором рассказывали, что в нем усташи осажденные титовцами сумели продержаться целую неделю и были освобождены подоспевшими казаками, встреченными усташами с восторгом и благодарностью, как спасителей от неминуемой гибели.

После прохода через Копривницу, у местечка Вирье нам было приказано остановиться, зачистить лошадей и привести себя в порядок, так как дивизион будет встречен командиром бригады.

Приведя все в порядок, мы вошли в местечко. Въехав в центр мы увидели Кононова. Рядом с ним стоял в красном башлыке и с карабином воспитанник первой согни — сербский мальчик Андрей. Закинув гордо голову он смотрел на походившие сотни, вероятно чувствуя себя большим начальником. Ему исполнилось 13 лет и он награжденный боевыми орденами и, главное, ―новым кавалерийским карабином, чувствовал себя на седьмом небе. Находясь при штабе бригады, он очень гордился когда Батько брал его с собой.

Проходя мимо Кононова я увидел, что Батько чем-то опечален. Пропуская сотни, он не проронил ни одного слова и его лицо было сурово и пасмурно.

Пройдя через местечко, мы остановились в двух или трех километрах от него в каком то селе.

На другой день наш дивизион был выстроен в пешем строю. Около 9 часов приехал Кононов.

Поздоровавшись с нами, он несколько минут ходил молча перед строем из стороны в сторону. Лицо его было невеселым и озабоченным. Наконец, окинув нас суровым взглядом, он громко сказал:

«Родные мои сыны, мы идем драться с нашими братьями. Напоминаю вам еще раз и прошу этого не забывать: если будут пленные, а они у нас будут, то каждый из вас, если советский солдат или офицер голоден, должен отдать ему свой последний кусок хлеба, если он не имеет сапог — снимай и отдай ему свои.