Константин Лапин - Сердце сержанта

Лейтенант Самсонов не мог понять, что происходит с одним из его солдат. Развитый физически, начитанный, инициативный Сергей Махотин был за приборами, как говорится, царь и бог. Выделялся он и в другом: выступал на вечерах самодеятельности с чтением стихов Маяковского, репетировал главную роль в одноактной пьесе, которую ставил драмкружок. Но с некоторых пор на комсомольских собраниях или в клубной читальне лейтенант ловил остановившийся, какой-то отсутствующий взгляд солдата. Что его заботило?

Быть может, все дело в его непонятным образом завязавшейся дружбе с Виктором Жуковым, злостным нарушителем дисциплины, который дважды приходил из увольнения с опозданием и уже успел отсидеть на гауптвахте за самовольную отлучку? Хуже нет, когда в части заведется этакий нарушитель! И сам на плохом счету, и товарищей портит. Лейтенант своими ушами слышал, как Жуков, получив очередной нагоняй, хвастал перед друзьями:

— Ох, и наломал я вчера дров. Девчата — первый сорт! За таких не жаль и на «губе» посидеть...

А вся-то «ломка дров» заключалась в том, что подвыпившего Жука чуть не побили рыбаки за нахальное приставание к девушкам.

Лейтенант предпочел бы, чтобы Махотин дружил с Рачиком Вартаняном, лучшим математиком части, или с Соколовым, первым гимнастом. Но дружба — чувство избирательное, ведь почему-то выбираешь себе в друзья именно этого человека, а не другого, хотя объективно другой, быть может, и лучше.

Однажды лейтенант, проходя по двору казармы, заметил, с каким жадным нетерпением Махотин бросился к письмоносцу и как вытянулось лицо солдата, когда для него не оказалось письма.

— Не пишет? — скорее в шутку, нежели серьезно, спросил он парня, отошедшего в сторонку.

— Не пишет, товарищ лейтенант! — подтвердил расстроенный Махотин. — Ума не приложу, что случилось?

— Бывает... Я в офицерском училище три месяца не получал вестей от своей Зины. Чего только не передумал, чуть ли не похоронил ее. Мысленно, конечно. А она, видите ли, решила «проучить» меня за то, что я не поздравил ее с днем рождения. Так-то вот, Махотин! Напишет еще ваша девушка.

Сергей не представлял себе, чтобы жена Самсонова — умная, веселая, такая милая, что даже очки с сильными стеклами нисколько не портили ее, — могла когда-то наказать своего жениха. Зинаида Никитична преподавала литературу в школе-семилетке рыбачьего поселка, растила двух симпатичных, розовых и толстых дочек и при этом находила время забежать вечерком в клуб, чтобы разобрать с участниками драмкружка новую пьесу: режиссера в кружке не было. Махотин бывал и дома у Самсоновых, любовался тем, как весело и дружно живут супруги. У него не повернулся язык рассказать лейтенанту, что он легкомысленно поддался на провокацию Жука. Да и приятеля не хотелось подводить.

А время шло, писем от Саши все не было. Измучившись неизвестностью, Сергей решил посоветоваться с лейтенантом: как выхлопотать недельный отпуск по личным делам. Тут пришлось рассказать все.

— Об отпуске не может быть и речи, вы еще первогодок, Махотин. Что было бы с дисциплиной в армии, если б каждый солдат просился домой по таким, простите, несерьезным мотивам... Но можно попробовать действовать другим путем. Где учится ваша невеста, Махотин?

Называя техникум, где училась Саша Любимова, Сергей не думал, что лейтенант не только запомнит адрес, но и напишет в тот же вечер письмо, даже два письма: Саше и секретарю комсомольской организации техникума.

Недели через две, когда Махотин уже забыл о разговоре с лейтенантом, Самсонов показал ему подлинное письмо Виктора Жукова, которое вернула Саша. С ней, по просьбе Самсонова, переговорил секретарь комитета ВЛКСМ педтехникума.

Сергей читал письмо своего дружка и глазам не верил. Чего только не было на этих двух листках почтовой бумаги! И развязность, и ложь, и гнусные измышления. Не жалея черной краски, Жук расписал, как Махотин, получив письмо невесты, зачитал его вслух всему взводу, комментируя наиболее нежные места (для достоверности Жук точно воспроизвел приписку из письма Саши), как Сергей якобы пустил по рукам фотографию девушки, пририсовав ей на снимке усы, чтобы она была больше похожа на «лихого казака». Хвастаясь тем, что Саша всего лишь «крепость, сдавшаяся без боя», Сергей будто бы завел знакомство с некоей девицей из рыболовецкой артели, ходит в самовольные отлучки, за что уже отсидел на «губе»... Все это ужасно обидно наблюдать ему, Виктору Жукову, человеку одинокому и серьезному, хотя и не такому, может быть, красавцу, как Сергей. По всему по тому он предлагает девушке вступить с ним в переписку «на предмет настоящей дружбы», если, конечно, у нее нет дружка поближе...

Махотин даже зубами скрипнул, дочитав письмо. Стыдно было поднять глаза на лейтенанта. Только сейчас он представил себе, что должна была пережить Сашенька, проглотив такую пилюлю. Удивительно ли, что она замолчала.

— Как вы думаете поступить теперь, Махотин? — спросил лейтенант.

— Не знаю. Напишу ей сегодня же, но... прочтет ли она? Последние мои письма она возвращала нераспечатанными. Ну, а этому гаду, этому паразиту... — Кулаки солдата сжались, выдав его намерения.

— А вот этого я не слышал, рядовой Махотин! Приберегите свои эмоции до комсомольского собрания.

Комсомольское собрание в клубе части проходило необычно бурно. В начале чтения Жуковского письма раздавались смешки, но вскоре атмосфера раскалилась, послышались гневные реплики:

— Это уж подлость! Привлечь Жукова к ответу! Из комсомола его — и все!

Виктор Жуков, которому дали слово для объяснения, попытался прикинуться дурачком. Разве не сам Махотин сказал ему адрес своей девушки? Для чего? Не газету же ей просил выписать... А что касается уловки с двумя вариантами письма — так это ж элементарная военная хитрость, обходный маневр. Если б он написал все как есть, девушка не «клюнула» бы...

— Она и так не «клюнула», как вы изящно выражаетесь, Жуков, — оборвал его лейтенант. — А вот крови вы ей немало испортили. Ей и вашему излишне доверчивому другу Махотину, если, конечно, он продолжает считать вас своим другом.

— Волк в лесу ему товарищ! — буркнул Сергей с места.

Один за другим брали слово комсомольцы. Маленький ростом Васин, у которого дома осталась жена с ребенком, особенно разволновался, представив себе, что кто-то подобным образом «разыграл» бы его подругу жизни. Он критиковал Махотина за излишнюю доверчивость и предложил объявить бойкот Жуку.

Словом, собрание дружно ополчилось на Жукова. Под конец на него жалко было смотреть. Он уже не огрызался, не оправдывался, а сидел нахохлившись, словно петух, попавший под проливной дождь.

Обо всем этом узнала Саша из письма Самсонова, советовавшего ей простить своего друга.