Олег Шабловский - Никто кроме нас

- Застава, становись - старшина окинул взглядом куцую шеренгу бойцов и пристроившегося к ним председателя - с собой только оружие и боеприпасы, все лишнее оставить в обозе, через десять минут выступаем. Боец Галиулин остается здесь. Вопросы есть? Разойдись.

- Товарищ старшина, товарищ старшина - Тимур буквально мертвой хваткой вцепился в командира - разрешите я со всеми вместе. Вы на эти бинты внимания не обращайте, я здоров.

- Хорошо - после недолгих сомнений кивнул Ковальчук - пойдешь с нами.

- Есть - обрадованный боец подхватил свой вещмешок и бегом догнал направляющегося к повозкам товарища - слушай Андрюха, а что кроме нас в разведку некого послать? Старшой то своих, пехотских бережет, а нас загонял уже.

- Чего-то я тебя не пойму - бросил на него удивленный взгляд Андрей - ты же сам напросился с нами идти, а сейчас бурчишь?

- Да это я так, просто интересно. Мне, от своих отрываться нельзя, куда же я без вас-то? Да и не справитесь вы без меня.

- Я думаю, он нас не потому в разведку посылает, что своих бережет, а потому, что у нас подготовка круче - решил прояснить ситуацию Карасев.

- Это как это, круче? - не понял Тимур - горы крутые бывают, еще яйца, когда вкрутую сварены, а чтобы про людей так говорили, ни разу не слышал.

- Ага, вот и я про то, выше нас только горы, круче нас только яйца - усмехнулся Андрей.

- Мастер ты, как я посмотрю, словечки всякие придумывать - рассмеялся Галиулин - немцев вот, фрицами называешь, да и остальные, глядя на тебя тоже так говорить стали.

Действительно с подачи Карасева и с легкой руки его друзей уже не только пограничники, но и стрелки подхватили данное врагам прозвище, и даже в речи Прутникова оно нет, нет, да проскальзывало.

Отдав свои нехитрые пожитки председателевой супруге на сохранение, парни вскоре присоединились к остальным разведчикам, и после недолгих сборов отряд покинул походный бивуак.

Взошедшее солнце окончательно разогнало остатки утреннего тумана и высушило капли росы на траве и ветвях деревьев. Бой, гремевший где-то впереди, затих и в верхушках деревьев снова защебетали радующиеся очередному солнечному, летнему дню беззаботные пичуги, которым нет совершенно никакого дела до кипящих на земле человеческих страстей. Лежащий рядом боец что-то недовольно шипит сквозь стиснутые зубы, и Андрей его прекрасно понимает, от долгого лежания в мокрой от обильной росы траве, гимнастерка и галифе промокли насквозь, ощущение такое, словно валяешься в луже. И пошевелиться нельзя, двум немецким связистам тянущим откуда-то нитку полевика - приспичило остановиться и покурить в десяти шагах от того места, где залегли пограничники. К счастью, они свято уверены в собственной безопасности и не очень смотрят по сторонам, весьма оживленно и громко обсуждая достоинства некоей Грэтхен из Дюссельдорфа. Скромных Карасевских познаний в немецком едва хватает, чтобы разобрать отдельные слова. Трудно имея в багаже только более чем двадцатилетней давности школьный курс немецкого языка, пусть и усвоенного на "отлично", разобрать, о чем между собой болтают два чистокровных фрица.

Снять бы их потихоньку, но никак не получится. Метрах в ста дальше маячит туда-сюда часовой, охраняющий накрытые пятнистой маскировочной сетью грузовики. Время от времени он останавливается, бросает полный неприкрытой зависти взгляд на бездельников - связистов и, потянув носом ароматы расположенной неподалеку полевой кухни, продолжает свое монотонное хождение взад-вперед.

Обидно - до передовой, а значит до своих, отсюда рукой подать. Со слов Пахома Сидоровича вон за той рощицей, в километре отсюда уже начинается простреливаемое из пулеметов и орудий ДОТов предполье укрепрайона. Вот уже полчаса, разбившиеся на пары, бойцы тщетно ищут лазейку в плотных порядках немецкой пехоты. Андрею в напарники достался москвич Илья Еремеев. Отец у него какая-то крупная шишка в наркомторге, а вот, поди ж ты, сын в армии, причем не где-то в столичном гарнизоне, под теплым крылышком всемогущего папаши. И ни родителям, ни самому Илье и в голову не пришло, что можно воспользовавшись связями отца как-то отмазаться от призыва. Да и совсем не похож этот серьезный, интеллигентный парень, на тех маасквичей основательно доставших его еще в той прошлой жизни бесконечными инспекциями и проверками - поборами, наглых, заносчивых, с какой-то великодержавно - боярской спесью, относящихся ко всему остальному - "замкадовскому" населению огромной России. Только сейчас Андрей начинал понимать, какая огромная разница возникла в характерах и менталитете людей всего за каких-то пятьдесят лет. Вроде и говорят на одном и том же языке, живут в одних и тех же городах, ходят по тем же улицам, что же должно было произойти в стране и умах ее граждан, чтобы за столь короткий срок пролегла такая пропасть между поколениями.

Между тем "сладкая парочка" закончила перекур и, повинуясь строгому, начальственному оклику какого-то мордатого фельдфебеля и подхватив катушку с проводом, направилась своей дорогой, помянув напоследок "тупую, жирную свинью".

- Знать бы, откуда они телефон тянут - в голову Карасева внезапно пришла интересная мысль.

- Из штаба батальона, на ротный НП - невозмутимо ответил напарник и, предупреждая следующий вопрос, мотнул головой в сторону удаляющихся немцев - эти и сказали.

- А чего ты сразу не сказал, что язык знаешь?

- Меня никто и не спрашивал - пожал плечами Еремеев.

- Ладно, пойдем, посмотрим, куда приведет нас волшебная нить Ариадны - Андрей окинул внимательным взглядом залитую солнцем поляну, не хватало еще наскочить на фашиста по нужде отошедшего в кусты. Не обнаружив ничего подозрительного, не обращая внимания на удивленный взгляд товарища, пополз в ту сторону, откуда появились немецкие связисты.

Тонкий телефонный провод гибкой змейкой стелился по земле, не потерять его из виду и самим не попасть на глаза немцам, то и дело шнырявшим по окрестностям оказалось делом достаточно не простым. После десяти минут переползаний, перебежек, перекатов и замираний на месте в самых причудливых позах, бойцы взмокли так, что их можно было выжимать. Все чувства обострились настолько, что даже легкий шорох листвы страшным грохотом отдавался в ушах, а местонахождение вражеских солдат еще издали обнаруживалось резкими запахами табака, пота, сапожного крема. Натянутые как канаты нервы, казалось, звенели от напряжения, поэтому, когда в кустах буквально в двух шагах от него резко дважды крикнула сойка, Андрей едва не подпрыгнул от неожиданности, не сразу сообразив, что это условный сигнал.

В густых зарослях орешника обнаружились остальные члены разведгруппы.

- Ну, докладывай хлопцы у кого, что? - негромко потребовал старшина.