Олег Шабловский - Никто кроме нас

- Зиночка - окликнул медика Ибрагимов - уходишь от нас да?

- Журавлев приказал раненых в тыл доставить - женщина обернулась, убрала тыльной стороной руки спадающую на глаза челку - мы только туда и сразу обратно вернемся.

- Сержант, подойди - раненый возле которого суетилась сейчас санинструктор, оказался подполковник Лоскутов. Туго перемотанное бинтом худое тело тяжело, неровно вздрагивало при каждом судорожном вздохе.

- Счастливчик ты как я посмотрю - интендант скривился в жутком подобии улыбки, закашлялся и на белом полотне стягивающей грудь повязки ярче проступили алые пятна - далеко пойдешь. Если сегодняшний день переживешь, конечно. А я вот отвоевался.

- Товарищ полковник вам нельзя разговаривать - бросилась к раненому медичка. Теперь она показалась Карасеву намного моложе. Скорее всего, ей не было и тридцати, возможно и вовсе была его одногодком. Окопная грязь и усталость старили ее лицо лет на двадцать.

Лоскутов лишь устало махнул рукой и опустился на импровизированную волокушу.

Так и не сообразив, что ответить Андрей потихоньку отошел в сторону, разыскивая среди эвакуируемых своих бойцов. Он лишь успел сказать им несколько ободряющих слов, и отойдя встал рядом с Ибрагимовым, провожая взглядом небольшой караван.

- Плохо - бросив взгляд на безоблачную высоту неба, негромко, так, чтобы слышал только лейтенант, заметил Карасев - если самолеты налетят, дойти до переправы они просто не успеют. Перестреляют как цыплят в голой степи.

- Если не уйдут и высотку не удержим, все равно погибнут - также негромко заметил Исмаил - А если даже и удержим, с ними оторваться нам труднее будет. Так хоть немножко шанс есть.

Некоторое время командиры смотрели, как тонкая цепочка людей и груженых носилками животных уходит за гребень холма, затем, пожелав друг другу удачи, разошлись по своим подразделениям.

Как и говорил Ибрагимов, вторая рота занимала окопы на правом фланге позиции. Андрей, конечно, ожидал, что численность бойцов вверенного ему подразделения будет, мягко говоря, далека от штатной, но действительность превзошла самые худшие его ожидания, ввергнув в уныние свежеиспеченного ротного. Нет, он конечно предполагал что все будет плохо, но чтобы все было настолько плохо... . Оборону на рубеже протяженностью никак не меньше восьмисот метров держало тридцать шесть красноармейцев, да и из тех почти треть щеголяла свежими, и не очень, бинтами. Из средств усиления имелся лишь один чудом уцелевший расчет бронебойщиков и пара ручных пулеметов. На фоне всего этого "богатства", приведенные Матафоновым, трое НКВДшников Карасевского взвода и пара "дядек" постарше очевидно из тех, что накануне прибыли в Большенабатовку вместе с подполковником Лоскутовым, оказались солидным подкреплением. Все, больше рассчитывать было не на что.

Хотя как выяснилось позже, Андрей недооценил заботливость своего нового начальства. Он уже успел, обойдя траншеи, перезнакомится с вверенным личным составом, и начать располагаться в узком окопчике ротного НП, как прибежавший посыльный передал приказ немедленно явится пред светлы очи старшего лейтенанта. Недовольно чертыхнувшись и помянув недобрым словом командирское непостоянство, вынуждающее его натаптывать лишние километры, Карасев взвалил контроль за личным составом и обстановкой на неширокие плечи Матафонова, а сам направился обратно на батальонный КП, где его искать он теперь знал совершенно точно. Благо противник пока вел себя довольно тихо, толи зализывал раны, толи готовил новые пакости.

В уже знакомом штабном окопе собралась все та же компания, пришлось лишь немного подождать старшего сержанта Петренко, его рота занимала оборону на левом фланге позиции, и путь оттуда был довольно не близок. Наконец, дождавшись, когда все соберутся, комбат без долгих предисловий поведал подчиненным об изменениях в складывающейся оперативной обстановке. Как выяснилось бойцы, обшаривавшие окрестности в поисках трофеев в одной из воронок обнаружили живого немца. "Язык", оказавшийся пехотным унтером, был слегка контужен и потрепан, но вполне пригоден для допроса. Сведения, полученные с его помощью, оказались крайне неутешительными. Обескровленному, потерявшему почти две третьи личного состава стрелковому батальону старшего лейтенанта Журавлева противостояла мобильная группа немцев в составе двух танковых рот и моторизованного батальона, усиленных ротой самоходок. Пока удавалось сдерживать натиск авангарда противника, и даже серьезно потрепать его, практически уничтожив танковую и сильно обескровив мотопехотную роты, но как раз сейчас под высоткой должны были разворачиваться его основные силы.

- Так что, братцы мои - подытожил, в конце концов, старлей - вот такие пироги с котятами. Сил у нас осталось немного, а самое тяжелое еще только впереди. Думаю, до вечера фрицы предпримут еще, как минимум одну попытку атаковать. А посему, слушайте боевой приказ: позицию привести в порядок, зарыться поглубже, и держаться. Насчет, зарыться поглубже, пушкарей особо касается. На твоих орлов лейтенант вся надежда. Приказ ясен?

- Куда уж ясней - морщась и поглаживая перемотанную ногу, ответил за всех артиллерист - умеешь ты командир настроение поднять.

- Стараюсь - хмыкнул Журавлев - а ты комбат, пару орудий оставишь в центре позиции и выделишь по одному на фланги в распоряжение ротных.

- Уже распорядился.

- Кстати, у тебя со снарядами действительно все так плохо или есть заначка?

- Ну, есть еще маленько - исподлобья покосился на батальонного прижимистый "бог войны" - бойцы у разбитых орудий насобирали.

- Жмот - резюмировал командир батальона - ну, вот и ладушки раз вопросов больше нет... . Товарищи командиры зарубите на носу и бойцам своим внушите - держаться до последнего. Назад ходу нет. Кто побежит, лично пристрелю. Все, давайте по местам.

На ротном НП Карасев к своему удивлению обнаружил по - хозяйски располагающийся расчет сорокапятки. Батарейцы бойко орудовали лопатами, переоборудуя под свои нужды неширокий командирский окоп.

- Товарищ сержант, вы уж извините, мы без спроса - примиряющее улыбнувшись, пробасил командир расчета - крупный, широкоплечий малый, из-под расстегнутой на груди гимнастерки которого, выглядывала полосатая "морская душа" - тельняшка - просто, здесь самая удобная позиция. Склон весь как на ладони. А вещички ваши вот, в целости и сохранности.

- Ладно, черт с вами - махнул рукой Андрей - располагайтесь. Надо значит надо. Я тут рядышком с вами где-нибудь пристроюсь, так, что пусть барахлишко полежит пока.

Артиллерист согласно кивнул и направился к своим товарищам, а Карасев, решил еще раз обойти позицию.