Борис Ширяев - Я — человек русский

Рукопись была закончена в срок, передана в редакционный отдел и через неделю писатель сидел у стола рецензента-редактора.

— Прекрасно, прекрасно, — говорил тот, поглаживая рукой по заглавному листу «Робинзона», — характеры ярки и выпуклы, живость и свежесть языка, тонкость и глубина психологического подхода… Но только, знаете ли, массы отсутствуют… Неудобно как-то! Критика может отметить… Вставьте-ка главки три-четыре с массовками, поправьте кое-что, самый пустяк… Понятно?

Писатель понял, засел за работу и через несколько дней озаренный светом великой мысли Сталина каракалпак привлек на остров сотню своих родичей, организовал образцово-показательный колхоз «Луч солнца Сталина», а в заключительной главе «Интернационал» пелся уже хором и политически грамотный Пятница подавал не личное, а коллективное заявление о приеме в партию.

И снова писатель сидел у того же стола, а редактор поглаживал заглавный лист дополненного массами Робинзона.

— Видите, как много выиграла повесть! Все разом ожило! — восхищался редактор. — Наша сила — в монолитности масс! Это у вас прекрасно и ярко отражено, но… руководящее влияние партии — в тени! Неясно, отвлеченно! Конкретнее надо, острее! Это в ваших же интересах… Маленькое дополнение, штрихи…

… Штрихи были внесены: вызванный по постановлению общего собрания островитян-колхозников парторг приземлил свой самолет на оборудованном ко дню октябрьской годовщины аэродроме необитаемого ранее острова, где тотчас же была создана низовая ячейка, которая к концу романа выросла в политотдел…

— Великолепно, — похваливал редактор, — роль партийного руководства ясна и рельефна. Монолитность и самодеятельность масс! Все в порядке! Вот что значит подлинный советский талант в плане руководящих указаний гениального товарища Сталина! Только кое-где маленькие неувязки: вот, например, неотмеченный на карте остров! К чему он? И местные организации могут заявить справедливый протест — целый остров просмотрели! Где же бдительность? Сделаем так: Крузов выведет колхозников на новые площади, указанные облземуправлением. Пустяки! Поправки лишь в первых главах… ну, и в конце немножко… Открытие, экспедиция как-то нелогично. Скажем лучше: прибытие специальной контрольно-ревизионной комиссии на предмет обследования передовых колхозов и внедрения стахановских методов труда, согласно личным указаниям всеобъемлющего товарища Сталина. Просто, коротко и ярко! А какая сила образности! Поправки в сущности пустяковые. Да, кстати, изменим и заглавие. Уточним. К чему это «Советский Робинзон»? Конечно, наследство классиков… освоение предшествовавших культур… Но, согласитесь, — несовременно! Вне темпов развития. Назовем лучше «Колхозник Крузов», а еще лучше «Стахановец полей Кукурузов»! Предельная насыщенность социалистического романтизма! Так ведь?

В день, когда исправленный и дополненный в плане мудрых указаний великого отца народов-«Стахановец Кукурузов» был сдан в набор, его талантливый автор, получив всю сумму гонорара с надбавкой на дополнительные главы, сидел в непосредственной близости к свежей куче мусора против бочки Диогена.

Накрапывал мелкий осенний дождь. Его капли, стекая с писательского лба, скоплялись в седеющих бровях и оттуда струйками сбегали по щекам, мешаясь с мутными, пьяными слезами. В бочке, поджав по-турецки ноги, сидел Диоген. Перед ним, на пробитом ведре — литр и банка селедок в томате.

— Не о себе плачу, пойми, — всхлипывал писатель, — я что?! Винт. Гайка. Шестерня. Зубчик отскочит — и к чорту! Давай другую. Меня — в мусор и все тут! Диалектика жизни. Не о себе, а о нем… о Робинзоне! Двести лет жил, поколения воспитывал… Теперь пожалуйте — в утиль! За не-год-ностью… его, Робинзона… в утиль… на свалку…

На соседнем дворе визгливо выла побитая кем-то собака.

Петр Петрович был гражданином лояльным, активистом и, можно сказать, стопроцентным беспартийным большевиком. Не только что секретарь профкома, но и сам парторг на общих собраниях его в общем и целом в стандартный образец ставил:

— Вот, — говорит, — кто последовательно и неуклонно генеральную линию трудовой дисциплины в бытовом плане оформляет, так это товарищ Воронин!

— Правильно, — отвечаем, — товарищ Воронин целиком и полностью является маяком нашего Облкуст-промвинплодовощеоюза, отображающим лучезарный свет солнца мирового пролетариата товарища Сталина! Премировать его! Не товарища Сталина, то-есть, а Воронина.

И премируют. Прислушиваются к нашему единогласному народно-демократическому голосу.

— Кто против?

Конечно, таких несознательных нет. Кто сам себе враг?

Достойно и заслуженно премировали Петра Петровича.

Подойдет, например, ежегодный обязательный срок требования поголовного добровольного займа, профком еще стопроцентную явку на собрание обеспечивает — все выходы запирает во избежание утечки политически недоразвитых, а Петр Петрович уже по совместительству с парторгом резолюцию составляет. После доклада он же первым выступает с конкретным предложением.

— Товарищи, — скажет, — граждане великой соцродины! Гениальный организатор счастья народов, мудрейший товарищ Сталин… — пойдет, и пойдет с беспредельно нарастающим энтузиазмом, а как дойдет до передачи взаймы государству денежных излишков в размере месячной зарплаты, так у многих из нас слезы умиления выявятся.

Сами посудите: к примеру, Вера Петровна, машинистка, окладу ей 135 целковых, значит, на руки за вычетами и 90 рублей не придется, а тут еще тринадцать с полтиной в графу непредвиденных потерь сносить! У» ее же самой три продукта семейного производства на иждивении, а основной производитель в Колыме, на «курорте»… ну, как ей не умилиться до слез!

Случаются, конечно, и проявления мелкобуржуазных пережитков. Конюх Чижок, например, хотя и красный партизан гражданской войны, даже орденоносец, а классовое чувство утратил.

— Я-то, — говорит, — в кредит государству дам, а оно-то мне, хотя бы за наличный расчет, портки даст? Вот они — дыра на дыре! — и в подтверждение их дефективности свою тыловую часть демонстрирует.

Но товарищ Воронин ему тотчас же уклон актуально разъясняет.

— Мы, — говорит, — товарищ конюшенный техник, здесь не текущий ремонт вашей спецодежды в частности обсуждаем, а передачу излишков наших сбережений государству в целом. Это в ваших же интересах… — и так бдительно это «в ваших» произнесет, что конюх тут же всю свою оппозицию ликвидирует, хотя и в градусе состоит.

Руководящие статьи в нашу стеннушку «Плодоовощная правда» тоже всегда Петр Петрович составлял. Большим талантом обладал! Точь в точь как в самой «Правде» получалось, а к почетному юбилею нашего учреждения даже стихом вдохновился: