Владимир Карпов - Взять живым!

Карпов:Керчь, Новороссийск. 4 города-героя — это Петров.

Горькаев:Вот что это было? Чем это объяснялось, что такая стойкость?

Карпов:Очень талантливый человек. Я поэтому и книгу о нем написал. Петров был начальником Ташкентского военного училища, в котором я учился два года. Я его знал еще до поступления в училище. Я с его сыном учился в школе средней и бывал у них дома еще мальчишкой в пиджачке. И он собственно мне говорил: «Володя, ты — спортсмен (я уже тогда боксом занимался). Из тебя хороший командир получится». Петров был очень талантливый офицер. Кстати, когда меня арестовали, ну, представьте себе, вот я, курсант, даже не командир еще, какая это мелочь для КГБ. Им надо заговор, им надо группу какую-то, показать свою работу. И вот мне пытались Петрова пристегнуть. И следователь мне намекал: «Вот, Володя, ты неуважительно отзывался о Сталине. Ты же не сам до этого дошел? Кто-то тебя на это натолкнул. Вот, кто?». Я говорю: «Да никто, никто меня не наталкивал, я сам». «А вот ты бывал в семье у Петрова, генерала. А вот о чем ты с генералом говорил?». Понимаете? Ну, генерал никогда со мной на политические темы, во-первых, не говорил. И я добросовестно даже вспоминал и говорю: «Да, нет, ничего». Но потом я сам сообразил, что хотят его пристегнуть, им нужна группа. Да простит меня генерал, уже нет в живых Ивана Ефимовича. Я говорил: «Ну, какие с генералом разговоры о политике. Он же солдафон. Пришел, то сапоги не дочищены, то воротничок не свежий, плохо пришит. Какие, о чем с ним говорить?». И потом я говорю: «Он же — Герой гражданской войны, он советскую власть устанавливал, у него два Ордена боевого Красного Знамени». А следователь говорит: «Ох, Володя (он меня Володя), знаешь, как враги маскируются. Он — царский офицер, он, может быть, затаенный». Вот так вот. Ну, как видите, слава Богу, ничего не получилось у них. Меня судили одного, и Петров, видите, даже до командующего фронтом дошел. По 10 городов больших, маленьких сдавали в сутки. А Петров 252 дня держал Севастополь, у которого в тылу было море, и бежать-то некуда, и снабжения-то не было. 252 дня держался.

Горькаев:Владимир Васильевич, спасибо большое, хорошо ответили на этот вопрос. У нас есть еще звонок в студии.

«Здравствуйте, меня зовут Маргарита Гонсалес, я звоню из Боготы — Колумбия. У меня вопрос к господину Карпову. Известно, на Западе много писали и говорили о „советской угрозе“. Теперь, когда СССР распался и так называемая „угроза“ миновала, уже сумели разбомбить Югославию, а НАТО непреклонно расширяется на восток. Не видите ли вы в этом угрозу России, которую Запад на протяжении истории неоднократно пытался завоевать?»

Карпов:Понятен вопрос. Ну, это было еще много раз в истории, и пытался это сделать Гитлер. И сейчас, вот США, казалось бы, самая богатая страна, самая развитая в промышленном отношении. Я бывал в Америке очень много раз, раз 8. С Рейганом встречался, с учеными, с писателями. Прекрасно там, прекрасно живут. Ну, казалось бы, чего не хватает? И вот, может быть, даже можно объяснить. Может быть, во время войны с Германией американцы заразились вирусом вот этого мирового господства от немцев, от соприкосновения с немцами, которые ставили себе задачу завоевать мир. Ну, это шутка, конечно, вы понимаете. Чего не хватает, ну, жили бы спокойно. Нет, смотрите: Вьетнам, Корея, Иран, Ирак, Югославия. Вот эти амбиции на мировое господство, они, конечно, не украшают Америку. Ну, естественно, когда появляется такая угроза, мы думаем о том, что, если случится что-то и с нами, как защищаться. Жаль, конечно, что из-за этих амбиций нет спокойствия, нет спокойной жизни на Земле. Очень жаль.

Горькаев:Владимир Васильевич, вот я смотрю на ваши звезды. В войну было такое правило: если летчик сбивал, я не знаю там, 19–20, может быть, самолетов…

Карпов:20–25 самолетов.

Горькаев:Ему давали звание Героя Советского Союза.

Карпов:Это был подвиг.

Горькаев:Безусловно. Вы привели, как мне известно, 79 «языков», то есть взяли живьем немцев. И вот вам дали звание Героя Советского Союза. Какая-то тоже была цифра, которую надо было сдать?

Карпов:Да. Тут сразу нужно вернуться немножко к штрафной роте. Вот когда из штрафной роты меня освободили, в конце концов, и я попал в 629-й полк, и спросили биографию, там рассказал, кто я, сказал, что я боксер. Ну, все — тебе в разведку. Но полковая разведка, это самый маленький взвод пешей разведки. И я, рядовой красноармеец, еще надо мое состояние представить. Я из лагеря освободился и был штрафник, я еще не был даже рядовым солдатом, потому что штрафник — это не красноармеец. Я еще не полноценный воин. Я — штрафник. И когда вот я стал красноармейцем, Карпов-рядовой, я уже вздохнул, я уже полноценный солдат. И вот в взвод пешей разведки меня привели, с разведчиками познакомился, и, естественно, мне хотелось отличиться. И был у меня спортивный задор. Боксер силен не только кулаками, не только. Но и быстротой мышления. Я привык к действиям в экстремальных ситуациях. Вот: кулаки летят, удары сыпятся, — а ты спокойненько думаешь, рассчитываешь, как, чего, и распределяешь силы. И быстро реагируешь, когда надо. Вот это в разведке мне очень помогло. «Языка» надо выследить в бинокль, стереотрубу, где-то огневую точку или блиндаж немецкий выследить. Днем выследили, а ночью поползли.

Горькаев:И неизвестно, как вас встретят.

Карпов:Нет, известно, как встретят, но надо втихую. Они же спят. Надо их застать втихую. Или того же часового, или пулеметчика дежурного, который там около площадки пулеметной дежурит. Войну, как у нас показывают, все стоят и стреляют, стреляют, отбивают. Война не только такая. Вот такие активные страшные бои реже были, чем тишина. Вот кончилась сильная схватка и тишина месяц иногда, месяцами окапываются. Взвод, там, или отделение спит ночью, а один дежурит, по очереди выходят и дежурят. Вот нам этого, значит, надо было прищучить. Проволоку разрезать, мины снять, потихонечку в траншею спуститься. Он ничего не подозревает. Подошли — тук.

Горькаев:Как-то, по-вашему рассказу, легко. А он может обернуться, и…?

Карпов:Но самое трудное, знаете, вот когда так получилось. Когда нас обнаружили, ноги оттуда унести — это очень трудно. «Языка» нет, и закон у разведчиков: ни раненых, ни убитых никогда не оставляли. Вот началась пальба, стреляют в нас, мы стреляем, отбиваемся.

Горькаев:Владимир Васильевич, еще вопрос.

«Обращается к вам подполковник Казаков. Дорогой, уважаемый Владимир Васильевич, поздравляю вас с Днем Победы. Здоровья вам, всего самого доброго. Я сегодня услышал вас и вспомнил отца. Вы вместе с ним занимались боксом, вместе с ним прошли трудные годы в Средней Азии, трудные годы боев в Подмосковье. Я один вопрос хочу вам задать. Можете ли вы написать о спортсменах, боксерах, о тех мальчиках 30-40-х годов, на плечи которых легла самая трудная и самая тяжелая Великая отечественная война?»