Робин Мур - Зеленые береты

Джип остановился в тени дерева, расположившегося в центре буквы Г, образованной двумя бетонными сооружениями.

– Перед нами – столовая для американцев, кухня, а там дальше – штаб и склад боеприпасов. – Тут Брэнди указал на длинное низкое здание с множеством дверей. – Нам туда. Захватите с собой вещи. У меня в комнате есть лишняя койка.

Когда Брэнди переходил на армейский жаргон, его акцент становился заметнее.

Оставив вещи в комнате капитана, я познакомился с другими членами команды: со всеми, кроме двух сержантов, которые находились на боевом задании.

– Давайте сначала перекусим, – предложил Брэнди, – а потом вы все хорошенько осмотрите.

Бартон и Эд Свиггерт, сержант из команды, сели с нами. К нам подошла девушка-китаянка с блюдом горячего риса.

– А, вот и она. Сладкие Губки, – позвал Брэнди. – Эй, Сладкие Губки, ты тут ничего такого не позволяла парням, пока меня не было?

Сладкие Губки хихикнула и наполнила наши миски. Брэнди повернулся к своему старшему помощнику.

– Слушай, Боб, я думаю, у нас возникнут проблемы с этим новым отрядом головорезов. Все прибыли с лейтенантом Винем?

– О да. Все уже здесь, все, кого сегодня утром отпустили из тюрьмы. А какие будут трудности и проблемы, кроме того, что нам нужно поставить новые замки на двери?

– Мы должны как можно быстрее включить их в дело, в боевые операции, как было раньше. Сейчас мы сталкиваемся только с капитаном Камом, который все время стремится сократить число боевых выходов. Но я думаю, скоро у нас возникнут проблемы и с майором Фэншоу. Ему не по душе наши разбойники.

– Он не одинок в этом, сэр, – сказал старший сержант Свиггерт.

– Ему даже не нравится, что они здесь, – прибавил Мертелл. – На этой неделе он планирует большую инспекторскую проверку. Нужно хорошенько заняться новичками, выделить из лучших почетный караул, выдать им специальные красные шарфы или еще какое-нибудь отличия, дать им особые льготы. Тогда и остальные будут стараться стать хорошими солдатами, чтобы и они попали в почетный караул.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Бартон.

– Хорошо. Теперь так. У нас со Свиггертом есть кое-какие дела, а ты пока покажи нашему гостю лагерь.

Я вышел вслед за Бартоном на палящее солнце, и он начал показывать мне достопримечательности лагеря. Близ бараков боевиков на противоположной стороне плаца собралась большая группа гогочущих и визжащих вьетнамцев.

– Что это они так веселятся? – спросил я.

– Там у нас зоопарк. – Глуповатая улыбка озарила широкое лицо Бартона. – Эти ребята развлекаются, наблюдая за обезьянками. – Увидев, что я заинтересовался, он повел меня в направлении хохочущей толпы. – У ребят хорошее чувство юмора. Похоже, некоторые из них здесь уже не первый раз и проверяют, остались ли среди наших обезьянок их старые знакомые.

Когда мы подошли к вольеру с обезьянами, Бартон указал на любимца всех обитателей лагеря, гиббона.

– Мы начали с самца и самки в одной клетке. Сразу возникла проблема: самка оказалась фригидной. А вот самец оказался сверхсексуальным маленьким негодяем. Он жутко страдал. Проклятая дамочка кусала его всякий раз, как он пытался к ней пристроиться. – Бартон рассмеялся. – Ну вот, значит, один из наших головорезов пожалел бедного сукина сына и бросил туда к нему курицу.

– Курицу?

Бартон захохотал.

– Идемте.

Он проложил дорогу сквозь толпу, обступившую клетку, боевики смеялись и похлопывали его по плечам. Перед клеткой стоял вьетнамец с грубым лицом, держа кудахчущую курицу в руках, так чтобы гиббон не смог до нее дотянуться. Волосатые лапы высовывались сквозь решетку, сверкающие глаза, не отрываясь, смотрели на птицу. Боевик давал гиббону почти дотянуться до курицы, в последний момент отодвигая ее на дюйм к себе. Каждый раз гиббон начинал вопить в отчаянии, обегал клетку несколько раз и стучал себя по голове. Это являлось сигналом, по которому курицу снова подносили поближе к нему, и гиббон моментально снова просовывал лапы сквозь решетку. Взрывы смеха боевиков заглушали пронзительные крики гиббона.

Увидев американского офицера и еще одного американца в качестве зрителей, основной распорядитель шоу решил приступить к гвоздю программы. Оглушительный смех и выкрики, которые наверняка были вьетнамскими ругательствами, достигли крещендо, когда дверь клетки приоткрылась и внутрь бросили курицу.

Возгласы толпы, сопровождавшие погоню гиббона за курицей в клетке, пока он наконец не схватил ее, напомнили мне восторг публики в момент первого появления быка на корриде.

Очень сосредоточенно, по-деловому, гиббон перевернул курицу вниз головой и принялся выщипывать перья из ее хвоста. Демонстрируя незаурядное мастерство, он полностью раздел ее со стороны хвоста и затем, не обращая никакого внимания на ее яростные протестующие крики, принялся зверски насиловать пронзительно кричащую птицу.

То, что птица небольшого размера способна издавать такой громкий крик, меня поразило. Даже боевики, отталкивающие друг друга, чтобы лучше разглядеть происходящее, и вопящие во все горло от возбуждения, не в силах были заглушить эти крики.

Наконец гиббон насытился и отбросил вялую израненную курицу в сторону, где она лежала, похлопывая крыльями. Представление было окончено, и все еще шумящие боевики стали расходиться.

– Ничего себе спектакль, – заметил я.

– Когда они хотят увидеть по-настоящему захватывающее зрелище, – хмыкнул Бартон, – они бросают туда петуха. С нашими союзничками не соскучишься.

Мы вернулись к столовой и встретили там Оссидиана с Таргаром, которые сообщили, что капитан Мертелл предложил им проводить меня в деловой центр города и показать здание школы.

– Будьте поосторожнее с этими двумя, – с усмешкой предупредил меня Бартон, – с ними легко влипнуть в историю.

Оссидиан сел за руль джипа, Таргар с двумя коробками медикаментов расположился на заднем сиденье.

– Сегодня приемный день в школе, – объяснил мне Таргар, пока сержант в зеленом берете мчал машину с устрашающей скоростью.

В городе он долго петлял в паутине улиц, пока наконец не оказался перед приятным зеленым двором, где расположились гимнастические снаряды, горки и качели, выкрашенные яркой краской.

– Школа, – объявил Оссидиан.

Толпа ребятишек высыпала из дверей свежевыкрашенного здания. С радостными криками они окружили двух сержантов, вышедших из джипа. Узнав во мне американца, некоторые из детишек стали и меня хватать за руки.

Ко Бинь в белой одежде появилась перед нами при свете яркого солнца. Выражение досады на детей, покинувших класс в разгар урока, делало ее лицо еще более привлекательным.

– О, Ко Бинь, хелло! – радостно приветствовал ее Таргар. – Наконец твой гинеколог прибыл!