Григорий Покровский - Развал

Когда зашли в кабинет, командующий сел на стул, вытащил из кармана записную книжку с ручкой, положил перед собой на стол; затем достал сигареты и закурил. Бурцев продолжал стоять.

— Садись, Василий Петрович, разговор будет длинный.

Бурцев сел. Командующий продолжал молчать, делая одну затяжку за другой, как бы наслаждаясь запахом втянутого дыма.

— Ты не куришь? — спросил командующий.

— Нет, не курю.

— Вот, молодец! И совсем не курил?

— Пробовал когда-то в Афганистане, там на паёк «Яву» давали. Крестьянская жилка взыграла, чтоб добро не пропадало, стал курить. В горле стало першить, бросил. Увидел, что у командира сигарет не хватает, стал ему отдавать.

— А кто командир был?

— Первым был Лужин, второй Николъцев.

— Лужина я знаю, мы с ним вместе учились. Да, он заядлый курилка. Ты вот что мне скажи, Василий Петрович, как у тебя дела сложились с коллективом?

— Нормально, товарищ командующий, ленивых гоняю, работающих хвалю.

— Так, так, — командарм постучал пальцем по столу. Затем замолчал и сделал несколько затяжек. Бурцев видел, что этот разговор почему-то командарму был неприятен, и ему никак не хотелось его начинать. Так бывает с высоко порядочными людьми, когда им судьба преподносит испытание ковыряться в чужом грязном белье.

— А вот с женщинами как у тебя дела?

— Женщины тут все чужие, — засмеялся Бурцев, — жёны офицеров да прапорщиков.

— Я и имею в виду жён.

— А что жёны, — Бурцев, недоумевая, взглянул на командующего. Их глаза встретились. Командующий, как бы стесняясь, опустил их вниз.

— Жёны там, где им положено быть — живут со своими мужьями. Я за ними не слежу: может, какая и не только со своим.

— Ну, а у тебя как насчёт любви с некоторыми, — наконец-таки выдавил из себя командующий.

— Вы о чём, товарищ командующий? — Бурцев с недоумением посмотрел на командующего.

— Я о том, что ты с чужими жёнами гуляешь.

— Это глупость какая-то. Может, фамилию скажете — с кем и когда?!

— В том то и дело, что фамилии нет. Главкому донесли по линии особого отдела, что ты тут развратничаешь, водку пьёшь с немцами, имеешь встречи. Кстати, как у тебя сложились отношения с офицером особого отдела?

— А, с Чулковым? Это особая личность! Отношения сугубо деловые. Если бы я сказал, что это прекрасный человек, то покривил бы душой. Водку пил, если мне не изменяет память, два месяца назад на встрече с немцами. Приезжал командир полка с заместителями и военком по линии шефских связей. Я не один был, присутствовали все заместители командира полка и парторг. Если это не разрешено, тогда виноват.

— Нет, как раз это разрешено. Странно, странно, — протяжно сказал командарм, при этом снова постучал пальцем по столу.

— А насчёт женщин я вам скажу так. После того как в Афганистане погибла моя жена, я к ним почему-то стал равнодушен.

— Так уж и равнодушен? — командарм, наконец, поднял глаза и посмотрел на Бурцева.

— Тут уж поверьте на слово, по-другому доказать не могу. А впрочем, я вам скажу так, если бы это было неправда, то давно бы уже женился, а не ходил в бобылях.

— Похоже так. И что, с немцами больше не было никаких контактов?

— Нет, больше я никаких немцев не видел.

— Я чего спрашиваю, тут пришла бумага от главкома. Он приказал разобраться и в случае подтверждения подготовить представление на откомандирование тебя в Союз. Должность командира полка номенклатура министра, он уже и приказ бы прислал.

— Как это приказ?! Это же не тридцать седьмой год, когда по одному стуку можно судить человека. А впрочем, если виноват, я готов. Меня, как вы понимаете, материальная сторона не держит. Чемодан собрал и в путь.

— Понимаешь, в чём штука, — командарм располагающе посмотрел на Бурцева. — Мне доложил начальник отдела кадров, что из этого полка таким же образом было откомандировано четыре офицера. Мне кажется, что у этого капитана натоптана тропа.

— Вам не кажется, это действительно так. Офицер НКВД времен Берии. Люди живут в страхе, конечно, не за свою жизнь, а за быт. Но тем не менее.

— Это тоже немаловажно, при том положении, что творится в Союзе. Так вот, я думаю, что этот капитан по привычке очень уверенно топает по этой тропе. Как бы нам эту тропинку «заминировать», Василий Петрович? Ну да ладно, с этим я, наверное, сам разберусь. Пойдём, лучше посмотрим твоё хозяйство.

Командующий обошёл всю территорию, казармы, столовую, автопарк. Всё ему так понравилось, что он был в приподнятом настроении. Он собрался уезжать. Положил руку Бурцеву на плечо.

— Спасибо, Василий Петрович. Всё же есть хорошие командиры полков. Вчера был в соседнем полку. Полк рядом, те же условия, такой же по штату, но поверишь — «говно на говне». Ступить некуда — всё запущено, всё загажено. В столовой крысы метровые бегают. Кровати без дуг, тумбочки разбиты, без шуфлядок, без крышек. В туалет не зайти — вонь глаза режет. И командир с замами стоит, подойти нельзя: перегар от них за два метра. Я ему говорю: «Знаешь, почему у тебя солдаты морды друг другу бьют? Потому, что ты их содержишь как скот. Ты же не командуешь полком. Тут старики балом правят». Вот его бы я с удовольствием отправил в Союз. Только никто на него доносы не пишет. Видать, никому не нужен. Ты знаешь, Василий Петрович, я всё же прихожу к выводу: если у человека нет врагов — это ещё не означает, что он хорош. Скорее наоборот: простая пустышка, даром жующая хлеб на этой земле.

— Кстати, о хлебе. Может отобедаем, товарищ командующий?

— Пожалуй, не откажусь.

Обедали вначале молча.

— Готовят вкусно. Кто повар?

— Жена начальника автослужбы полка. В Союзе работала шеф-поваром в ресторане. Поставил на должность старшего повара. Хочу весь персонал столовой жёнами военнослужащих заменить.

— Вот молодец, правильно мыслишь. А то, к кому в полк не поедешь, поварами казахи, да узбеки. Я как-то одному командиру говорю: «Ты что, восточную кухню любишь»? А он мне отвечает: «Таких присылают». Почему, говорю, ты сам не подбираешь? Это же пищеблок. Тут лежит основной путь к солдату, через его желудок, как сказал великий полководец. А ты сидишь и ждёшь, пока тебе со школы поваров казашонка пришлют, а у тебя жены офицеров без работы сидят. Мы как-то с главкомом были в полку Антонкина. Пристал он к главкому: «разрешите вас на обед пригласить». Тот отказывается, а он его приглашает. Наконец главком согласился. Ну, говорит, пойдём Антонкин. Приходим, а там замок амбарный висит на столовой. Обед ещё и готовить не начинали. Главком говорит: «Ты зачем меня сюда звал»? А он, знаешь, ему что сказал: «Я думал, что вы не пойдёте». Гляжу я на него, Василий Петрович, вроде и парень он симпатичный, и форма на нём ладно сидит, с виду настоящий офицер, а в голове ветер гуляет.