Григорий Покровский - Развал

Оба засмеялись.

— Я, кажется, нашёл ответ на бумагу главкома, — сказал командарм. — Давай-ка, Василий Петрович, я его сюда приведу. Как только главком будет в армии, мы обязательно к тебе приедем.

Ждать долго не пришлось. На партийно-хозяйственный актив в армию прибыл главком. Командующий армией привёл его в полк Бурцева. Бурцев встретил их, подал команду «смирно» и отрапортовал.

— Так это тот Бурцев, который с немцами шашни водит, — сказал главком.

— Я, товарищ главнокомандующий, воевал в Афганистане, там был ранен, но на Родину обид не держу, и предавать её не собираюсь.

— Я разбирался, товарищ главком, — вмешался командарм и за спиной у главкома показал Бурцеву кулак, — это по линии шефских связей.

— А, ну тогда это другое дело. Веди, показывай свой полк.

Обойдя весь полк, главком не обронил ни одного слова. Затем зачем-то вышел на середину плаца. Долго стоял, рассматривая близлежащие здания.

— Молодец, — обратился он к Бурцеву, — даже снаружи всё привёл в порядок. Был вчера в бригаде спецназа, здания запущенные стоят, и в таком бедламе живут, а ведь это элита. Я вот что думаю, командарм. Может, сюда бригаду переведём, а полк на её место? Как ты думаешь?

— Думаю, что через полгода такое же будет. Не от городка и не от конкретного здания зависит порядок в части. Вы же помните, что тут раньше было. А человек за полгода всё привёл в порядок. А потом, что городок бригады, что этот городок, одного года постройки.

— Да, пожалуй, ты прав, командарм. Знаешь, что мы сделаем? На базе этого полка проведём показные занятия. Затем обратился к Бурцеву: «Подготовьте заявку, подумайте с командующим, что ещё необходимо подделать. Я пришлю своих офицеров, пусть вам окажут помощь».

Через три дня в полку всё завертелось. Приехали офицеры штаба Западной группы войск. Подготовка к показным занятиям пошла полным ходом. Посмотреть подготовку к показным занятиям в полк приехал Член Военного Совета группы, вместе с начальником политотдела армии. Дрофинова в это время не было в полку. Да он особенно и не занимался подготовкой к показным занятиям. Бурцев с начальником штаба полка встретили генералов. Те прошлись по ленинским комнатам. Там не было даже намёка на подготовку к показным занятиям. Генералы обнаружили на стендах цитаты старых вождей из старых Пленумов. Хотя партия уже и не была руководящей и направляющей, но генералы-политработники ещё бредили старыми установками и надеялись на их возврат.

— Где Дрофинов? — почти на срыве обратился к Бурцеву начальник политотдела армии. Конечно, Бурцев понимал, что за все эти недоработки в старые времена спросили бы с него, а не с Дрофинова и сняли бы с должности Бурцева, а замполит получил бы «строгача». Политработники своих не сдают.

— А он занят своим делом, — вмешался Черняк.

— Каким таким делом? — Член Военного Совета строго взглянул на Черняка, для важности надувая щёки.

— Разрешите, я через пять минут принесу доказательство его дел, и вы сразу всё поймёте.

— Неси подполковник, — сказал генерал, — посмотрим, что там за дело. Какие вы тут интриги друг на друга плетёте, — Член Военного Совета взглянул на стоящего рядом генерала, и улыбнувшись, слегка подмигнул. Не прошло и пяти минут, как вбежал запыхавшийся Черняк, держа в руках зелёную тетрадь.

— Эту тетрадь, — начал он, — принесли мне офицеры батальона.

— Ну и что с того, — теперь уже начпо вытаращил глаза на Черняка.

— Я сейчас объясню, товарищ генерал. Эта тетрадь замполита первого батальона. Он ее где-то по халатности оставил, а офицеры её подобрали и мне принесли. Дрофинов приказал ему следить за каждым движением командира полка и записывать в тетрадь.

Из тетради выпала фотография. На ней были запечатлены двое мужчин в плавках и две женщины в трусиках, но без лифчиков. Весёлая компания держала в руках стаканы, на разосланной плащ-палатке стояли бутылки с водкой, и лежала закуска.

— А это что за компания? — спросил сердито генерал.

— Это Дрофинов, — указал пальцем Черняк, — а это офицер особого отдела полка капитан Чулков. А это жёны прапорщиков.

— Найдите этих женщин и приведите их ко мне. Мне необходимо с ними поговорить.

— Эти прапорщики уже убыли по замене в Союз, — сказал Черняк, — а хозяин тетради, автор этих фотографий, здесь.

— Немедленно его ко мне! — заорал генерал, — и начал листать дневник, бегло пробегая страницы. Он молчал и только иногда от негодования крутил головой и повторял:

— Не, ну ты погляди, что творят.

Перепуганного майора привели к генералу.

— Это ваша тетрадь? — Член Военного Совета взглянул строго на офицера.

Тот узнал свою тетрадь и побледнел.

— Его, его, — вмешался Черняк, — там фамилия на первой странице.

— Фотографировали вы? — спросил стоящий рядом начпо.

— Да, я.

— Зачем? Шантажировать решил?

— Нет, для перестраховки.

— Для какой такой перестраховки? — спросил ЧВС уже более спокойным тоном, продолжая листать тетрадь. — И это художество тоже для перестраховки?

— А для такой перестраховки! — сказал уже осмелевший майор, — в случае, если в немилость к ним попаду.

Майор для себя решил, что дальше Союза его не сошлют, поэтому говорил спокойно, с уверенностью в голосе.

— А этот дневник я вёл по приказу Дрофинова. Он всё хотел командира на женщине поймать. Говорил, что не может мужчина, тем более холостой без бабы жить, обязательно чью-нибудь уведёт. Вот мне и приказал следить.

— И они разрешили фотографировать? — спросил начпо.

— Нет. Когда им шашлыки жарил, незаметно щёлкнул.

— Командование полка прошу выйти, — сказал ЧВС, — оставьте нас с майором одних.

Беседа длилась около получаса. Раздражённый генерал вышел из казармы, держа в руке, скрученную в трубку зелёную тетрадь. За ним плёлся с багровым лицом майор.

Через три дня в полк пришёл приказ об откомандировании в Союз Дрофинова. Вскоре к новому месту службы убыл и особист полка капитан Чулков. Обстановка в полку резко переменилась. Страх исчез, люди раскрепостились.

— Вот вам и роль личности в обществе, особенно если она с дневником, — шутил Черняк.

Противостояние Горбунов — Соснин продолжалось. Горбунов решил свалить Соснина окончательно. Хозяин крикнул «Ату его» и, псы, когда-то «лизавшие ноги» Соснину, накинулись на него. Они лезли к трибунам, и каждый старался высказать свое негодование. С трибуны всё лилась и лилась желчь, да так, что самому хозяину стало не по себе.

— Хватит! — крикнул он. И свора, прижав хвосты, села на место. Изгнанный из всех коридоров власти Соснин пытался покончить жизнь самоубийством.

Он резал себя ножницами, из-за чего попал в больницу. Там ему зашили рану и тут же выписали. Выйдя из больницы, он продолжал бредить суицидом. Ему пришла в голову мысль броситься с моста в воду. Из воды его вытащили гулявшие на мосту ребята.