Давид Каспер - Невиртуальная реальность (сборник)

– Пардоне муа... Екскьюзе муа... – лепетал он почему-то по-французски. Лицо профессора побелело как мел. Над прицелом, в середине профессорского лба, выступили капельки пота. Растерявшись, Максим не убрал оружие, но из открывшегося рта на голую ногу выпала горящая сигарета. Макс заорал, вскакивая, Рабинович тоже закричал и побежал. Студент рванулся его догнать, но, сделав три мелких шага в упавших штанах, остановился. Выставив голую задницу, он уперся головой в стенку и захохотал.

Яцкевич вовремя подумал, что если здоровенный мужик, с сигаретой в зубах, обнаженный в самой неприличной части тела, путаясь в штанах и размахивая огромным пистолетом будет гоняться по опустевшему в это позднее время университету за профессором Рабиновичем, ничего хорошего из этого не выйдет. Да и что ему можно будет объяснить? Что он передернул затвор и прицелился ему в лоб ради тренировки?

Максу ничего не оставалось делать, как, докурив упавшую на чистый пол сигарету, вернуться в аудиторию и дослушать, как так и не сходивший в туалет профессор Рабинович рассказывает о многократной перекройке карты Южной Америки.

(Неизвестно, что подумал о том происшествии «сеньóр професóр», но на следующем экзамене он поставил Максиму хоть и невысокий, но проходной бал, что, в общем-то, более-менее соответствовало его письменному ответу.)

– Проводишь меня до машины? Тебе ведь по пути? – Спросила Сара, и Максим согласился, закидывая на плечо нетяжелый рюкзак.

– И сам бы проводил. Ох уж эти израильские девушки! Не дадут побыть джентльменом!

Гудя, толпа студентов рассасывалась, направляясь к разным выходам.

– Ну, раз ты такой «эмпатичный» (сочувствующий, понимающий) джентльмен, почему не возьмешь мою сумку? И вообще, не пригласишь меня в кафе?

– Ну, Сара, так не честно! Почему я должен рассказывать тебе о своей катастрофической финансовой ситуации? А сумку не беру из деликатности. У тебя там наверняка всякие женские штучки.

Не спеша они дошли до стоянки, где в гордом одиночестве скучал древний Сарин фольксваген-«жук», очевидно, предмет гордости ее прадедушки и зависти основателей города Тель-Авив.

– Максимка, поедем на вечеринку? Я приглашаю, – Сара с третьего раза завела холодный двигатель.

– Спасибо, но... Устал я очень. Извини. К тому же, не люблю новых людей, еще о политике заговорят, а я аполитичен по определению. – Максим зевнул, собираясь уйти.

– Нет, на вечеринке будем только ты и я, – Сара покраснела. Макс сел на асфальт, глядя снизу вверх на девушку.

– Опять ты меня конфузишь! Нет, правда, очень спать хочу, а ведь ты не дашь расслабиться...

– Не дам! – с вызовом ответила она. – Садись!

Максим обошел машину и сел справа, предусмотрительно не закрыв дверь.

– Видишь ли, милая Сара, ты мне очень симпатична, но у меня есть девушка, – солгал он. – Давай останемся просто друзьями.

– Я читала, что дружба мужчины и женщины возможна только между бывшими или будущими любовниками, – ее голос задрожал. – А любовниками мы не были, так что, поехали!

Он с грустью посмотрел на нее. Девушка не выдержала и заплакала, уткнувшись лбом в рулевое колесо. Макс обнял ее и стал гладить по голове. Сара обхватила студента руками и зарыдала, уткнувшись в его плечо.

– Люблю я тебя, Максимка... Очень! – Она, всхлипывая, подняла на Яцкевича мокрые глаза.

– И я тебя, Сарале. Но по-другому. – Макс осторожно освободился, выпрыгнул из «жука» и побежал. И только завернув за угол, перешел на шаг. «Вроде радоваться надо – девушка так хочет меня, что готова поступиться гордостью, – с грустью думал он. – Да что-то не весело...»

Войдя в комнату, Макс увидел привычный кавардак, подумал о том, что надо сходить в душ, скинул с кровати книжки и тетрадки, сунул пистолет под матрас и, не раздеваясь, рухнул, заснув еще до того, как его голова прикоснулась к подушке.

Проснувшись в той же позе, что и упал накануне, он стал наблюдать, как муравей ползет по ножке стола, таща крошку хлеба. Макс лениво подумал о том, что муравей в полной его власти и он может сделать с ним все, что заблагорассудится. Максим стал размышлять о моральном аспекте ситуации и закрыл глаза. «С одной стороны, насекомое абсолютно беззащитно и не причинило мне никакого вреда, но с другой... – студент пошевелил ногой. – Он вторгся на мою территорию и похитил мою еду. Нахал и вор! Но не слишком ли суровое наказание – смертная казнь?» Думать о том, каким еще образом можно покарать наглеца, было лень, и он решил простить голодного. К тому же нужно было вставать, и, когда он снова отрыл глаза, проблема решилась сама собой: муравей исчез.

На душе было нехорошо. «Вчера я сделал что-то плохое», – подумал Макс, но вспомнить что именно – не удавалось. Он полез в карман джинс, достал оттуда пустую смятую пачку сигарет и настроение еще больше ухудшилось.

«Так... Сигарет нет. Денег их купить нет. Одолжить – не у кого». – Максим стал вспоминать, кто кому должен, он Фуксу или наоборот. Оставив решение этой проблемы как несущественной ввиду отсутствия соседа на потом, Макс стал рыться в пепельнице, надеясь найти стóящий бычок, хотя бы на пару затяжек. Ничего подходящего не находилось. «Козлы эти начальники Филип-Морис или кто там выпускает сигареты «LM», о людях совсем не думают. Оставленная сигарета не тухнет, а тлеет до фильтра». Максим подумал о советских сигаретах, которые тухли мгновенно. Затем вспомнил о заначке Фукса, но решил не трогать, так как Вадим вряд ли сочтет данные обстоятельства форс-мажорными. «Эх, надо было вчера отдаться Саре: и сигарету бы нашла, и денег бы дала...» – Макс вспомнил причину своего дурного настроения. Зря обидел хорошего человека, хотя потом пришлось бы обидеть еще сильнее.

Он полез под кровать и достал книжку «Les temps perdu». Но стоило ее открыть, как студента снова потянуло в сон.

Он собрался умыться, почистить зубы, но, вспомнив о том, что так и не сходил вчера в душ, решил все это совместить. «Потом сварю кофе». Хотя, по мнению его знакомого химика, кофе без сигареты – все равно что секс в двойном советском презервативе производства могилевской фабрики имени Щорса. Знакомый утверждал, что эта фабрика выпускает снайперские рогатки для спецназа. Именно поэтому презервативы этой фирмы были исключительно надежны и растягивались до 10 метров. Раздевшись и обмотавшись полотенцем, Максим поплелся в душ, шаркая шлепанцами.

Зазвенел телефон. Максим неохотно отложил Бодлера и подошел к аппарату.

– Алле?

– Макс? Как дела? – хриплый голос недавно женившегося оболтуса Алекса Муха.

– Спасибо, хорошо, а у вас?

– А у нас в квартире грасс! А у вас? – Мух расхохотался. – А у нас сегодня кошка принесла вчера косяк. – В тон ему ответил Максим. – Котята выпили немножко и... и...