Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

— Товарищ майор! Разрешите идти? — робко спросил Яковлев. — Принести!?. Это… что-то?..

— Иди! И неси! — помертвевшим тоном разрешил Пуданов и тяжело вздохнул.

Предвестник грядущей беды исчез… Но было ясно, что лишь на время… А ведь ожидание неизбежной катастрофы в сто раз хуже самой катастрофы… Но там всё уже заранее известно! И можно хотя бы представить размеры и сущность надвигающейся неприятности… А здесь?! Ожидание неминуемого да ещё и совершенно неизвестного нам катаклизма казалось в тысячу раз хуже… Ведь фантазия человека так многогранна! Но и она — цветочки… По сравнению с буйным размахом воображений российского командира в «радостном предвкушении долгожданной встречи» с пока ещё таинственными результатами деятельности своих подчинённых…

Майор Пуданов по-прежнему сидел за столом… Но в вагончике было отчётливо слышно, как «чьи-то» пальцы нервно барабанят по твёрдой поверхности. Ожидание затягивалось…

«Да… Теперь мне понятно почему в старину отрубали головы гонцам с плохой новостью… Они наверное точно также хотели предварительно вымолить себе прощение… Перестарались видать, горемыки…»

Наблюдая за медленно ползущей секундной стрелкой, я не выдержал и грустно вздохнул:

— Что там ещё может быть? А-а?…

Честно говоря, мне уже мерещился завёрнутый в полиэтилен СОЧник…, [29] Самовольно оставивший часть военнослужащий. которых в роте сейчас насчитывалось человек шесть-семь… Может сам себя лишил жизни, или же подорвался случайно… Или ещё чего?!.. А потом дружки со страху припрятали, заявили командирам о его «бегстве», а теперь вот под сегодняшний шумок решили возвратить армии…

Барабанная дробь внезапно прекратилась.

— Чему быть, того не избежать… Сейчас посмотрим… — уже философствовал Иваныч. — Хорошо, что…

Тут дверь широко распахнулась и в неё бочком протиснулся Яковлев, тащивший за собой нечто громоздкое и тяжёлое. Вот он пятясь задом вперёд доволок свой груз до середины вагончика, развернулся и горделиво продемонстрировал нам своё «что-то».

— Вот!

— Обалдеть! — только это и смог произнести я.

Контрактник гордо придерживал рукой верхнюю часть деревянного черенка от совковой лопаты. Самое же интересное было внизу…

Я присел рядом и стал осторожно разглядывать очередное творение рук наших военнослужащих… К нижнему концу черенка было примотано скотчем следующее: четыре большие металлические банки из-под запалов УЗРГм, плотно набитые жёлтым пластидом; а также вышибной пороховой заряд и сама кумулятивная граната ПГ-7ВМ; ну, и пять-шесть осветительных ракет, которые заполняли собой образовавшиеся при сборке пустоты… Часть взрывчатки была для большей надёжности обмотана толстым полиэтиленом… Но самой любопытной деталью оказалась промышленно-изготовленная зажигательная трубка ЗТП-150, уже воткнутая детонатором в жёлтую массу пластида…

Данный «боеприпас» хоть и являлся самодельным, но он уже был полностью готов к применению… Одного пластида здесь набиралось килограмм шесть-семь, что составляло больше десяти килограммов тротилового эквивалента… Кумулятивная граната тоже не из пороха сделана. Хорошо, что на её взрывателе всё ещё имелся металлический колпачок-предохранитель с белой ленточкой… Вышибной заряд и ракетницы можно в счёт не брать. Но зажигательная трубка требовала к себе повышенного внимания, поскольку от её капсюля-детонатора вся эта «композиция» могла сработать с чрезвычайным шумом и треском… Стоило лишь выдернуть чеку и через сто пятьдесят секунд от нашего вагончика остались бы одни рожки да ножки.

— Что будем с ней делать? — я повернул голову к ротному.

— Выдернуть капсюль и выбросить всё к чёртовой матери. — усмехнулся он.

Так мне опять пришлось заниматься боевым разминированием. Первым делом я очень осторожно и предельно аккуратно постарался вытянуть из взрывчатого вещества капсюль-детонатор. Ведь сейчас над жёлтой поверхностью пластида торчала только лишь небольшая алюминиевая «юбочка» КД-шки, но этого оказалось недостаточно для надёжного захвата. Поэтому тащить пришлось за беленький огнепроводный шнур. Это было делом несложным и я наконец-то положил на стол ЗТПешку, успешно отделённую от всего остального так сказать, боезаряда.

Теперь можно было спокойно рассмотреть и изучить весь этот взрывоопасный «букет»…

— Да-а-а! — глубокомысленно изрёк Пуданов, доселе молчавший и наблюдавший за моими осторожными манипуляциями. — Сколько же здесь примотано…

Затем мы стали подробно считать все компоненты самодельного «изделия».

— Четыре банки из-под запалов ручных гранат! Полные пластида! Гранатометный выстрел… Отдельно сама граната и рядом с ней вышибной заряд… Пять ракет… Нет… Три осветительные ракеты… Одна из них СХтешка сорокамиллиметровая… И два сигнальных дыма… А-а… Вот ещё и мина-сигналка… В самом центре…

— И ещё зажигательная трубка! — деловито вставил своё умное слово Яковлев.

Тут мы вспомнили про него и прекратили изучать «боеприпас». Ведь нам следовало в срочном порядке установить многое другое…

— Где ты это взял? — спросил Пуданов.

— Нашёл! — гордо ответил контрактник. — В окопе за ротным блиндажом.

В десятке метров за строящейся каптёркой располагалось крытое земляное укрытие, сооружённое на случай миномётных обстрелов. За этим блиндажом находилась открытая щель, вырытая всё на тот же случай обстрела боевиков. Это был длинный окоп, предназначенный для размещения в нём бойцов, которым не хватило места в блиндаже.

И вот из слов Яковлева выходило так, что он нашёл данную «супергранату» именно в этом окопе… Но что-то здесь было не совсем правдой.

— А ты не врёшь? — я пристально посмотрел на контрабаса. — Я там днём проходил по дороге в туалет. В окопе ничего не было. Он же с тропинки весь просматривается…

— Зачем мне вас обманывать, товарищ старший лейтенант? — обиделся Яковлев. — Я вечером её нашёл и сразу же принёс… А вы…

Откровенно говоря, я даже засмущался и испытал чувство стыда за свою слишком большую подозрительность и явную недоверчивость к таким честным парням, как этот сержант.

А вот майор Пуданов оказался наоборот… То есть слишком далёким от столь щепетильных внутренних переживаний и потому он нисколечко не краснел, а продолжал спокойно и дотошно пытать вопросами контрактника…

— А ты случайно не знаешь, кто эту бандуру туда положил?

Контрактник внезапно приосанился и даже выпятил грудь:

— Как не знаю? Конечно знаю!..

От столь внезапной удачи и предвкушения скорого разоблачения очередного ротного «мастера-самоделкина» мы с Иванычем опять заговорили в два голоса…