Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

— Я такого даже в киргизской армии не встречал… — искренне пожаловался мне Иваныч. — И кто набирает таких контрактников? Убил бы на месте…

Виновные были известны… Сотрудники военных комиссариатов… Которые призывают зелёную молодёжь… И дают в газеты объявления о наборе в армию желающих служить по контракту…

— А я бы этих военкоматчиков сюда перевёл! — помечтал я. — Чтобы они вместе с этими контрабасами послужили… Ну, хотя бы три месяца!

— Да-а-а… — неопределённо вздохнул Иваныч и пошёл курить для успокоения души…

А я остался в вагончике и, закинув руки под голову, размышлял об ирониях армейской действительности…

Мечтать, как говорится, не вредно… Но этих военных комиссариатчиков практически невозможно выковырять из своих кабинетиков для дальнейшей службы на Чеченской войне… Чтобы они своими собственными глазами, да ещё и в боевой обстановке посмотрели на тот контингент, который они набирают для военной службы…

А ведь было б совсем неплохо понаблюдать за отъевшимся начальничком!.. Суматошно мечущимся под пульками да гранатками… И потому страстно мечтающему возвратить государству свой священный долг сполна и даже с процентами…

Но увы… Как невозможно запрячь в одну повозку голодного льва и откормленную лань… Точно так же нельзя пересадить военкоматчика из уютного кресла на холодную броню БТРа, чтобы в конечном итоге да в жестоком бою сошлись лицом к лицу два непримиримых и яростных врага… Два апологета нашего нынешнего бытия! Непримиримый чеченский боевик и яростный наш военкоматчик…

А хотя… [30] Чем же автор не шутит!.. Да и патриотизм тоже должен присутствовать… А вдруг наша возьмёт?!..

Ну, хоть один разик!..

Проходя утром между второй и третьей палатками, я ощутил какой-то внутренний дискомфорт. Что-то мне было непривычно… Уже выйдя на переднюю линейку, я машинально оглянулся назад и всё понял. Действительно!.. Ну, как же можно было не заметить такое?!.. Ведь я только что практически беспрепятственно прошёл меж палаток… Здесь уже не было переплетающихся верёвок и торчащих из взрытой земли металлических кольев… Поэтому проход показался мне неожиданно широким. Под ногами теперь так приятно хрустел ровненький слой гравия, а деревянные колья по бокам палаток были крепко стянуты перекрученной проволокой. Её конечно можно было достать рукой, но идти в полный рост она не мешала абсолютно…

«Молодец, Бычков! Нормально сделано…»- с чувством внутреннего удовлетворения подумал я.

Как же быстро человек привыкает к чему-то хорошему. Эти приятные преобразования в роте я мог бы заметить ещё минувшим днём… Но вчерашние минно-взрывные приключения совершенно выбили меня из привычного состояния и тем самым напрочь отвлекли от своевременной проверки выполненных работ.

«Надо будет объявить всем благодарность… — думал я. — А то нехорошо как-то получается… Молодёжь старалась… Так… а что же Мирошник?..»

Высокий снайпер со своими сотоварищами тоже не подкачал. Эта троица штрафников пусть и тихим сапом, но всё же почти преодолела распутицу и бездорожье. Теперь через бывшее грязевое болото тянулась прямая дорога шириной в полтора метра. Выложенные в качестве бордюра красные кирпичи хоть и сдвинулись кое-где в стороны, но толстый слой щебня создавал впечатление капитально-надёжного сооружения. Только в самом её конце осталось засыпать несколько метров. А в общем… По свежепроложенной дороге уже можно было ходить.

Именно так теперь и поступали проживающие в казармах за штабом связисты вместе с разведчиками капитана Лимонова. Каждый раз направляясь в свою столовую, они теперь шли всем строем по новому тракту, старательно игнорируя старую асфальтовую дорогу, которая по-прежнему была вдоль и поперёк залита жидкой грязью.

После завтрака мы с майором Пудановым устроили для молодых разведчиков церемонию торжественного вручения боевого оружия. На двух столах были выложены автоматы Калашникова, снайперские винтовки СВД и ВСС, два пулемёта ПКМ и один гранатомёт РПГ-7. Командир роты произнёс небольшую и хорошую речь. Затем я стал поочерёдно вызывать из строя бойцов и лично вручать им в руки закреплённое оружие. Каждый солдат брал отныне свой боевой ствол и я поздравлял его со столь знаменательным событием. При этом мне не следовало забывать крепко пожать солдатскую руку перед тем, как он возвратится в строй. Что я и делал.

За этой церемонией внимательно наблюдали построенные сбоку дембеля первой группы. Они стояли в две шеренги и им было отлично видно всё происходящее. Хлопать в ладоши их конечно же никто не понукал, но видимо дембеля тоже прониклись всей торжественностью момента и от всей души приветствовали овациями чуть ли не каждый автомат, переходящий в молодые руки…

— Ну, наконец-то! — громко произнёс кто-то из старослужащих в начале церемонии. — Я могу им и все свои гранаты отдать… Лишь бы домой поскорей…

— А я — все ракеты, огни и дымы! — пошутил кто-то другой. — И даже все патроны!

От столь повышенного к себе внимания наша молодёжь слегка смущалась, но в целом всё мероприятие прошло нормально.

Конечно же можно было построить стариков и молодых пошереножно друг против друга и тогда процесс передачи оружия прошёл бы гораздо быстрее. Но на мой искушённый взгляд здесь почти исключалось моё личное участие в жизни группы… Как будто эти столь символические события проходили сами по себе. Такого момента следовало избежать. Да и дембеля, вручая автомат… Ну, не смогли бы удержаться от своей любимой фразы: «Служи, сынок, как дед служил! А дед на службу болт ложил…»

Такое пренебрежительно-высокомерное «самоудовлетворение» старых маразматиков подлежало полнейшему искоренению… И я не дал дембелям ни малейшего повода или же какой-либо иной предпосылки позабавиться таким вот глумливым образом…

Но вот военный праздник закончился и молодые солдаты занялись чисткой уже своего оружия. Следовало с первого же дня приучать их к бережному обращению к персональному боевому стволу.

Пока они возились с перетаскиванием столов в палатку, я в ружпарке начал разбирать вчерашнюю «сверхмощную гранату» сержанта Яковлева. Ну, во-первых: чтобы она не мозолила глаза всем нашим военнослужащим; И во-вторых: чтобы не напоминала нам — командирам о вчерашнем кошмаре.

Процесс разборки начался очень успешно. Кумулятивная граната и вышибной заряд к ней оказались без внешних механических повреждений, а потому были признаны мной годными к дальнейшему употреблению. Такая же участь выпала осветительным ракетам и дымам. А вот сигнальная мина в чуть помятом металлическом корпусе подлежала списанию и уничтожению.