Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

Но существовал соответствующий Приказ Министра Обороны, который не допускал отсутствия офицера на занимаемой должности больше шести месяцев. Каждая организационно-штатная ступенька должна приносить максимальный эффект государству и если человека не было на ней больше полугода, то приказом командира части его выводили за штат воинской части, а на освободившееся место назначали другого счастливчика. Такой вопиющей несправедливости к самому себе старший лейтенант Гарин никак не мог допустить и через пять с лишним месяцев госпитального лечения он своевременно вернулся сначала в бригаду, а затем в батальон, и наконец-то на свою драгоценнейшую должность старшего помощника начальника отдела.

Мы поужинали в тесном кругу, заодно поболтали о том и сём, а потом разбрелись по своим родным подразделениям.

— Стасюга! Ты не забудь свой стул чистым платком протереть! — прокричал уже издалека Николай Васильевич.

Разумеется… Он имел в виду не тот шаткий табурет из офицерской столовой, а приятненький такой стульчик… С мягким сиденьицем да на металлических ножках… Стоящий в помещении родного отдела…

— Коля! Ты уже опоздал! — отозвался из темноты Гарин. — Я это сделал сразу же… Как только приехал. Даже одеколончиком сбрызнул…

В первой роте всё было как обычно. После ужина солдатам и контрактникам предоставлялось свободное время, когда они могли беспрепятственно заниматься написанием писем родителям, подшиванием чистеньких подворотничков, приведением обмундирования в необходимый порядок, надраиванием своих ботинок до чёрно-зеркального блеска, соблюдением санитарно-гигиенических норм, просмотром телевизионных новостей, обсуждением друг с другом последних политических событий в стране и за рубежом… Да чтением перед сном очередного томика общевоинских Уставов, именно которым данный промежуток солдатского отдыха и регламентирован…

А ночью наш батальон обстреляли из миномёта. Около двух часов дежурный по части услышал близкие разрывы и подал сигнал тревоги. Во всеобщей суматохе молодые бойцы и дембеля, контрактники и офицеры бросились к нашему маленькому ружпарку, в котором ко всеобщей радости продолжал гореть электрический свет…

Получение оружия заняло всего несколько минут. Мы с Бычковым попридержали молодёжь, пропустив вперёд дембелей и контрактников, лучше знающих дорогу к позициям нашей роты по периметру обороны батальона. Старые солдаты нас не подкачали и вывели куда нужно.

Остатки сна улетучились мгновенно, ибо холод был собачий, лужи глубочайшие, а вода в них — до ужаса ледяной… Перестукиваясь зубами и передавая друг другу излишки автоматных магазинов, мы добрых полчаса вглядывались в ночную темень, стараясь всё-таки различить во мгле ползущих к нам боевиков с ножами и кинжалами… Но нас коварно обманули…

К исходу сороковой минуты мы с Иванычем благополучно подавили зачаточные признаки очередных стрелецких бунтов и в этот самый момент прозвучал отбой тревоги. Обратно в роту все военнослужащие примчались как на крыльях… Но маленький ружпарк задержал нас всех минут на тридцать… В конце концов всё оружие заняло свои привычные места в пирамидах и погрустневший дежурный по роте принялся пересчитывать все стволы, сверяя их с ведомостями. Командир роты, оба лейтенанта и я стояли во дворике и обсуждали острые моменты только что прошедшей тревоги. Мы ждали результатов проверки оружия.

Все автоматы, винтовки и пулемёты оказались в целости и сохранности. Довольный Пуданов объявил дежурному по роте своё командирское решение: по причине тревоги и хорошей выучки солдат завтрашняя физзарядка отменяется и подъём всего личного состава роты должен быть произведён на час позже.

Дежурный и дневальный быстро разнесли эту радостную весть по всем двум палаткам. Молодёжь отреагировала весьма сдержанно и почти не слышно. Зато третья палатка ответила одобрительными возгласами и даже криками восторга…

На мой взгляд Иваныч поступил очень правильно. И вовсе не потому, что завтра именно мне следовало проводить утреннюю зарядку, ведь к этому мне уже не привыкать… А потому, что авторитет командира должен поддерживаться не только за счёт карательных мер или всеобщего страха наказания, но и за счёт уважения всего коллектива и отдельно взятых его членов…

Командир должен быть строг, но очень справедлив… А самое главное — весьма умён…

Сон является самым лучшим средством для восстановления нервной системы солдат, а следовательно и их психо-эмоционального состояния, а значит и душевного равновесия. Днём все они подвергаются постоянным перегрузкам и стрессам. Именно поэтому ночью уставший боец должен спать, чтобы полностью восстановить все свои силы и следующее утро встретить отдохнувшим, бодрым и готовым к новым достижениям.

На втором месте по степени полезности для здоровья солдата находится, естественно, хорошее питание. Ну, хотя бы в пределах суточного рациона, утвержденного Приказом Министра Обороны. Но увы… Начальник продовольственной службы и начальник продсклада, начальник столовой и все повара, дежурный по столовой и старший рабочий, наряд по столовой и даже дежурный водитель… Каждый отщипнёт от солдатского рациона по кусочку согласно должности, семейному положению и разыгравшемуся аппетиту… Так что в конечном итоге перед российским воином практически каждый день «красуется» пустая сечневая каша с куском переваренного сала. Командиру части на эту кашу с варённым салом тоже хочется плевать, но не из-за её внешней непривлекательности, а просто по существу своей лени… Дежурному по части тоже не хочется копошиться с весами и продуктами при закладке в котлы, чтобы не прослыть белой вороной на всеобщем сером фоне пофигизма. И ходит поэтому наш российский солдат постоянно недокормленным, то есть вечно голодным…

А поскольку у командира группы очень невелики шансы каким-либо образом повлиять на продовольственный вопрос, то у него есть все возможности предоставить своим солдатам восемь часов беспрерывного сна. Чтобы его подчинённые хотя бы в этом не были обделены… Лишь бы у самого командира имелось желание это сделать…

Лично у меня присутствовало стремление сохранить в глазах молодых солдат то осмысленное выражение вполне нормального и адекватного человека, с которым они прибыли сюда — на войну. Все эти Терминаторы, Робокопы, Универсальные Солдаты и прочие манкурты мне были не нужны… И я совершенно не желал терпеть того, что моих непосредственных подчинённых при каждом удобном случае будут гонять и морально подавлять какие-то «дембилы» или контрабасы. Даже без моего присутствия в палатке молодые бойцы должны были буквально ощущать незримый контроль командира над обстановкой и благодаря этому чувствовать себя более-менее комфортно и спокойно, так как именно командир и является самым главным их защитником от внешних посягательств. С двадцати двух часов вечера и до шести часов утра каждый солдат должен спать и баста! [38] Если, конечно, он не находится в наряде или на боевом задании.