Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

Ведь нас столько долгих лет старательно приучали «не высовываться»… Да и теперь… Современная жизнь устанавливает свои более жёсткие и очень жестокие правила… И подавляющее большинство так старательно пыталось соответствовать такому модному образцу нового россиянина… Беспощадного и безжалостного, жадного и циничного, хитрого и наглого… Эдакого завуалированного зверя, уже заклеймённого дьявольским знаком!..

Лично меня такие твари уже успели хорошенько погрызть… И всё же я не стремился уподобиться им… Пусть мне живётся гораздо труднее, но зато я не собираюсь выстраивать своё карьерное благополучие за счёт чьих-то жизней…

Пора было уходить, чтоб не потянуло дальше… Заметил удивлённый взгляд Юры в тот момент, когда я медленно выбирался из-за стола, осторожно переступая через лавку… И мне пришлось объясниться…

— Я в карауле! Поздравляю!

Ответный кивок головы именинника оповестил меня о полном понимании данного служебного обстоятельства.

На этом все формальности были соблюдены и я с облегчением покинул разгоревшееся застолье. Пора было и честь узнать… Уже в караульном помещении я доел прихваченный с этого праздника жизни спелый банан и закинул шкурки в пылающую печку. На обратном пути я сильно продрог в одном камуфляже и теперь хотелось согреться у жаркого огня. В открытую дверцу иногда выскакивали длинные языки пламени и совсем немного дыма да шальных искр. Согрев ладони, я энергично растер ими руки и затем вернулся за свой столик.

На освободившееся место у печки тут же подсел караульный из бодрствующей смены и закинул в топку толстое полено.

— Зачем? Там ещё те не прогорели? — равнодушно сказал я расточительному истопнику.

— Углей будет побольше… — ответил он, захлопнул дверцу и обернулся ко мне. — А можно вопрос, товарищ старшнант?

— Ну, давай…

Вообще-то я уже раскрыл свою офицерскую сумку и даже достал из неё тетрадь, чтобы сейчас заняться письмом. Но его можно написать и попозже…

— А вы случайно не знаете, сколько наших солдат погибло в Чечне? — спросил караульный.

Этот вопрос сейчас интересовал очень многих… По средствам массовой информации вперемежку с репортажами об очередных зверствах российских военных по отношению к мирному чеченскому населению передавались документальные видеосъёмки со взрывающимися танками и БМПешками, на фоне которых встревожено-обрадованные дикторы сообщали о неисчислимых потерях «федеральных войск»… Стремление журналистов к независимости и самодостаточности уже перехлестывало через край. Они уже воображали себя глашатаями всемировых телеинформационных сетей, для которых ужасающая российская действительность является всего лишь очередной картинкой со звуком… Хотя все они по-прежнему сидели в своих студиях всё на той же Останкинской телебашне…

В противовес этой вакханалии выступали лишь две газеты: «Красная звезда» и «Российская газета». Но их скучные статьи пополам с официозной пропагандой у нас вызывали уже знакомую оскомину. С афганских времён «краснозвёздный» стиль мало чем изменился… Ну, разве что реклама появилась на задних страницах с нарисованными придурками, наперебой восхваляющими финансовые пирамиды…

Мне же кое-что было известно, но я предпочитал особо не распространяться об этом. Чем меньше человек знает ужасов и кошмаров, тем спокойней он спит. Но и тем быстрее он уподобляется бессловесному парнокопытному существу, которому рано или поздно всё же предстоит превратиться в жертвенную животинку… Но то на гражданке… А здесь…

Находясь на непосредственной территории «ск… человеко-бойни»… Словом, актуальность данного обстоятельства приобретала более откровенный смысл…

— А что это тебя так интересует? — осторожно спросил я.

Действительно… С какой такой стати эти цифры стали интересовать военнослужащих срочной службы?!.. Не от праздного же любопытства…

— Ну… как же… — чуть замялся солдат, но затем осмелел и продолжил гораздо бодрей. — Мы же тут воюем почти год. Никто правды нам не говорит. А знать хочется…

Я подумал о чём-то отстранённом и далёком, как будто с другой планеты… Верней, о ком-то… Но вернулся в реальность и потому тяжело вздохнул…

— Точные цифры на настоящий момент мне не известны. Много времени прошло. Но с декабря прошлого года и по март 95-го…

Караульный продолжал внимательно слушать, ожидая моего дальнейшего ответа. Но я молчал…

— Так сколько? — спросил боец. — Хоть за то время…

— За декабрь, январь, февраль и март погибло больше четырнадцати тысяч российских военнослужащих. — медленно и с тяжёлым чувством произнёс я. — Это солдаты, прапорщики, офицеры…

Мне до ужаса была неприятна данная арифметика смерти… ведь за весь период Афганской войны оказались убитыми и умершими от болезней да ран около четырнадцати с половиной тысяч человек… Жуткие цифры… Но ведь это за десять лет… А здесь — в Чечне почти такое же количество потерь всего за три с небольшим месяца…

Караульный, будто угадывая мои мысли, задавал уже другие вопросы:

— Четырнадцать тысяч? А в Афганистане сколько было убитых? Вы не знаете?

Как же, как же… Ведь в последние годы только об этом и трубили все газеты и журналы. Не отставали и говорящие головы из телевизора. Ведь СМИ неплохо зарабатывали, ставя в упрёк уходящему режиму эти тысячи и тысячи загубленных жизней… Только вот количество спившихся и наложивших на себя руки участников войны в Афганистане… Это было неизвестным… А может и ненужным!.. Ведь эти человеческие трагедии произошли уже сейчас — в период победившей демократии.

И я повторил уже известные цифры военных потерь:

— В Афгане погибло побольше… На пятьсот человек приблизительно… То есть четырнадцать с половиной тысяч!.. За десять лет…

Солдат подумал, что-то подсчитывая в уме…

— А тут за три-четыре месяца почти столько же… правильно?

— Получается, что так. — ответил я.

— Значит в Чечне война хуже, чем в Афганистане? — продолжал вопрошать караульный.

— Да. — сказал я коротко и твёрдо. — Гораздо ожесточённее и кровопролитнее.

Откровенно говоря, мне сейчас не хотелось пускаться во всевозможные разглагольствования о предпосылках и причинах, прогнозах и просчетах, успехах и неудачах, ошибках и откровенном вредительстве, а также о десятках виновных и тысячах пострадавших…

«Не здесь и не сейчас…»

На минуту в караульном помещении наступила тишина. Но вскоре она была нарушена очередным обращением…

— Товарищ старшнант… А кого погибло больше в Чечне? Солдат или офицеров?

Судя по интонациям в голосе… Не развязным и не нагловатым… Но каким-то слишком смелым… Интерес моего собеседника к нашему разговору всё возрастал и возрастал… Причем в геометрической прогрессии… Но я пока что не придавал особого значения этому…