Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 2

«Сколько же их?»-подумал я, стараясь сосчитать тёмные тени.

Но сосчитать их всех мне не удалось. Помешали тёмный корпус ПАЗика, клубы пара или выхлопных газов, ну, и лёгкая снежная круговерть. свете фар я увидел лишь двух человек, идущих последними… Да и то — со спины! Вроде бы без оружия. И всё!

«Та-ак! Что делать?»

Все вышедшие были мужчинами. Не меньше трёх, но и не больше пяти! И сейчас они были за автобусом… Двигатель продолжал работать на холостом ходу. Дверь оставалась открытой. Вся эта подозрительная группа пассажиров сейчас стояла за автобусом и о чём-то переговаривалась. Может быть, с водителем…

Лёжа на снегу, я постарался разглядеть в пространстве между дорогой и днищем хоть что-нибудь… Но бесполезно… Резко контрастируя с ярким светом фар, тёмный асфальт практически сливался с грязной обочиной. И увидеть что-либо было невозможно. Из-за автобуса доносились лишь гортанные мужские голоса, говорившие естественно на чеченском языке. Металлического лязганья, столь характерного для любого оружия, слышно не было… Щелчков предохранителей и клацанья автоматных затворов тоже…

Данное обстоятельство меня конечно порадовало, однако не настолько… Чтобы расслабляться… Первый же человек, который вышел бы из-за автобуса и к тому же ещё направился в нашу сторону… Получил бы свои три бронебойные девятимиллиметровые… Сначала в бёдра… А при открытии ответного огня, то сразу же в корпус… И всё остальное доделает военная молодёжь…

«Что же там такое делается?! Что?!»

Я внимательно всматривался и вслушивался, стараясь понять замысел этих людей… Или разгадать суть их телодвижений… Но странная комбинация не поддавалась… Моему напряжённому дешифрованию…

После непродолжительного разговора послышалось несколько гортанных возгласов… Обычно так прощаются… И действительно… Дверные створки со скрежетом захлопнулись, мотор заурчал гораздо энергичнее и ПАЗик медленно тронулся с места… Автобус постепенно набрал скорость и красные огоньки быстро уплывали вдаль… По направлению к первому пехотному блокпосту, что у моста через речушку Аргун…

Но автотранспортное средство меня уже не интересовало… Едва ПАЗик отъехал от нас, всё моё внимание переключилось на тех мужчин тире пассажиров, которые и сошли как раз напротив нас… Их было несколько человек… Но разглядеть этих мужчин мне так и не удалось… Даже в спешно натянутый «Квакер»… На чёрном фоне «зелёнки» тёмные фигуры были совершенно не различимы. Слышался лишь хруст снежного наста. Все они двинулись в направлении, перпендикулярном дороге… То есть в противоположную сторону от нас… Лично я никаких возражений по данному курсу их маршрута не испытывал… Ушли от нас… И Слава Богу… Главное, что мы разошлись тихо, мирно… Без стрельбы и мясных ошмётков…

Видимо, чеченцы уже не раз выходили на этой «остановке», так как размеренные шаги удалявшихся мужчин и треск сучьев становились всё слабее и слабее…

«Про-нес-ло… Пора…» — с заметным облегчением подумал я и стал подниматься.

Когда разведгруппа начала выдвижение после десантирования, моё местоположение было в голове колонны. Теперь мне следовало как можно быстрее проверить бойцов и опять возглавить походный порядок.

— Вперёд-вперёд! — скомандовал Я ближайшим ко мне бойцам, уже нащупав рукой тонгенту.

Белые фигуры справа зашевелились. Два длинных тоновых сигнала приказали тройке Бычкова двигаться дальше по маршруту. Вот я различил в темноте свой головной дозор, который поднялся и спешно отряхиваясь продолжил свой путь. Через пару мгновений потопало по тропинке и ядро… Солдаты на ходу хлопали себя по маскхалатам, сбивая с них снежную крупу и ледышки. Я стоял сбоку, пропуская всех поочерёдно вперёд, чтобы сосчитать подчинённых и проверить их укомплектованность. Но, кажется, никто в спешке ничего не потерял…

Предпоследним в ядре шёл связист — капитан Скрёхин с громоздким «плеером» за спиной. Следом за ним спешил лейтенант Волженко.

— Что это было? — спросил капитан, проходя мимо меня.

Он в первый раз вышел на засаду с моей группой… И с самого начала такие вот интереснейшие приключения…

— А хрен его знает! — ответил я, убедившись что у Мишани тоже всё в порядке. — Может духи не хотели мимо блокпоста ехать. А может просто напрямки пошли в свои Атаги… Потом разберёмся… Надо сваливать побыстрее…

Я возглавил ядро и прибавил ходу. Бычков среагировал очень правильно и быстро набрал необходимую дистанцию. Группа дошла до ориентира «Валун» и свернула влево…

Через полчаса мы уже находились на выбранной днём позиции и боевые тройки стали занимать свои огневые рубежи. Ширина верхней части насыпи здесь составляла метров шесть-семь. Перед нами была асфальтовая дорога со съездом на грунтовку. Влево под 45 градусов — переправа. Строго влево — разрушенный мост. Сзади — карьер, а справа — Т-образный перекрёсток… Метрах в восьмиста… Ну и водонапорная башня торчала чуть левее и сзади.

Вся разведгруппа расположилась на насыпи одним фронтом, вследствии чего тыловому дозору не нашлось места, чтобы прикрывать сзади центр боевых позиций. Вместо этого тройка Молоканова выдвинулась влево и заняла огневой рубеж на самом дальнем участке, откуда прекрасно была видна вся переправа. Остальные же тройки и моя двойка имели уже привычный боевой порядок. Волженко вместе с минёром и капитаном Скрёхиным разместились позади центра группы. Мишаня со своим солдатом должен был вести наблюдение за карьером, а связист — прокачать радиосвязь с бронёй. Вообще-то у нас это получалось делать и с помощью своих «Арбалетов», но Скрёхину очень уж хотелось добиться такого же результата посредством своего «плеера». Ведь даже связистам требуется хоть иногда подтверждать свою профессиональную необходимость и важность…

Быстро обшарив взглядом все 360 градусов окружающей нас местности, я направил ночной бинокль на водонапорную башню. На её матово-серебристом фоне отчётливо чернели рваные отверстия, которые и заинтересовали меня сейчас больше всего.

«Ого! Что там ещё?!»

В самой верхней пробоине светился слабенький зеленоватый огонёк… И я долго наблюдал за ним, силясь понять причину этого возможно искусственно созданного излучения… Или же разгадать природное происхождение данного явления. Ведь мы находились не в открытом море, чтобы принять его за огоньки Святого Эльма на выступающих деталях корабельного такелажа… И даже не в летнем сыром лесу, где под ногами иногда фосфоресцируют деревянные гнилушки или живые светлячки… Я стоял на холодном ветру в чеченском предгорье… Да ещё и тёмной декабрьской ночью… Вдалеке загорались взлетающие в небо осветительные ракеты, которые затем медленно гасли в своём падении… Но и они никак не являлись первоисточником для этого странного свечения из рваной дыры в башне… Которое отличалось от них одинаковой интенсивностью излучения и вполне очевидной стабильностью… Но убрав ночной бинокль я своим невооружённым глазом не увидел там никакого зеленоватого огонька…