Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 2

Правда, когда я опять поднёс БН к глазам, то в зеленовато-фосфоресцирующем свете ночной оптики тот загадочный огонёк светил и светил. Как будто он никуда и не пропадал. Но вот я снова убрал бинокль… Постоял с минуту с закрытыми глазами… Чтобы привыкнуть к ночной мгле… А потом посмотрел в тёмную дыру и опять ничего подозрительного в ней не обнаружил.

«Нда-а…»

Я вздохнул над своей непонятливостью и оставил это загадочное явление в покое. Лезть на башню сейчас являлось бессмысленным действием.

— «Горит себе и горит… Ну и хрен с ним!.. «- подумал я с досадой и взялся за уже привычное, хорошо знакомое занятие…

Наверное наблюдение за ночной местностью во все времена являлось любимейшим увлечением командиров всех мастей… Особенно когда земля освещена сотнями и тысячами походных костров противника. Или когда перемещающиеся колонны войск используют большое количество факелов. А тем более когда ночную местность озаряют поочерёдно взлетающие и вспыхивающие осветительные ракеты… А если со стороны, да ещё и с возвышенности, наблюдать за перестрелкой своих войск и противника… Так это совсем уж красота!.. Которая очень хорошо вспоминается наступившим утром…

Но даже без этой «искусственной подсветки» ночной пейзаж в отличие от дневного становится очень таинственным и подчас враждебно-пугающим… Ведь в темноте кусты кажутся более пышными… Да и шевелятся они чересчур уж подозрительно… И река видится уже совсем по другому…

Я наблюдал сейчас за переправой. И вдруг в нижнем правом секторе ночной оптики я увидел что-то странное и очень знакомое… Мои руки тут же перевели бинокль в этом направлении и я на заснеженной дороге увидел чёткие очертания тени человека… Чуть оттопыренные в стороны локти и тянущиеся ко мне длиннющие ноги свидетельствовали лишь об одном… Это была моя тень! Но какого, спрашивается?.. Я мгновенно отнял бинокль от лица и быстро обернулся… Но за моей спиной в данный момент не горело ни одной осветительной ракеты!.. Ни над первым блокпостом, ни даже над горизонтом…

Я развернулся обратно и посмотрел на дорогу без оптики — тень отсутствовала! Но в ночном бинокле она появилась опять!.. Те же оттопыренные локти и тянущиеся ко мне ноги. Моя голова качнулась вправо и то же самое повторилось с тенью. Я мгновенно похолодел от ужаса…

— «Бля-а! Подсвечивают в инфракрасный прожектор! Нас!..»

Я резко повернулся назад и первым делом направил ночник на тёмные дыры в серебристом цилиндре. Хоть я раньше никогда и не сталкивался воочию с работой инфракрасного прожектора, но отлично понимал, что такая подсветка не может означать ничего хорошего… Вернее, это прелюдия перед тем, как по нам откроют огонь… Причём, прицельный огонь!.. Ведь все мы находились как на ладони… И, судя по моей тени, нас осветили лучом с более высокой позиции!.. А для этого сейчас лучше всего подходила именно водонапорная башня!..

Но в чёрных дырах всё было по прежнему… И ничего подозрительного! Всё тот же одинокий мерцающий огонёк, который не смог бы озарить мою фигуру так ярко, чтобы образовалась тень… Я быстро перевёл бинокль на крыши одноэтажных построек, затем на экскаватор-кран… Но и там не наблюдалось ничего подозрительного… Да и находились они в доброй сотне метров от нас… Ну, и высота была недостаточной…

Я вновь развернулся к дороге, чтобы по тени установить поточнее направление луча этого распроклятого прожектора… Но моего тёмного силуэта уже не было!.. Ни в ночной бинокль, ни обычным взглядом она теперь не различалась!.. Откровенно злясь и матерясь вполголоса на эту чертовщину, я быстро произвёл круговой обзор местности, но в ночной оптике всё просматривалось как обычно… Тогда я убрал бинокль и внимательно огляделся вокруг… Наблюдаемая картина была до опупения знакомой: заснеженный фон с чёрными колышущимися от ветра кустами; слабо различимые в темноте белые фигуры разведчиков на флангах; Связист Скрёхин копошится с кем-то над своей радиостанцией; чёрные дыры на башне; уходящая вдаль карьерная площадка, слабенькие огоньки Белгатоя; дорога асфальтовая…

Немного успокоившись, я вновь поднёс бинокль к глазам и опять! Мне не померещилось и не показалось!.. Ведь я вновь увидел на том же самом месте свою тень!.. Локти, ноги, голова!.. Но я уже был начеку и мгновенно определил направление луча. От быстрого поворота назад мои руки не удержали БН в прижатом ко лбу положении… И когда я начал поднимать его, то моё лицо озарилось сильным свечением из самого бинокля… Такая засветка получается только тогда, когда в непосредственной близости или же прямо по курсу находится источник света… И я сразу же всё понял… Внешняя линза бинокля в тот момент была направлена под некоторым углом книзу… Да я и сейчас видел воочию слабое пламя в руках человека, склонившегося над радиостанцией…

Ночной «бой с тенью» закончился моей очевидной победой… Хоть противник и исчез в небытие, однако его сподручные по прежнему находились рядом со мной… А мои истрепанные сердечные мышцы и измочаленные «стальные канаты» вместе с неподдающимися восстановлению нервными клетками… Все они очень громко и крайне возбуждённо требовали справедливейшего отмщения… А то и настоящего жертвоприношения… Ну, или хотя бы какого-нибудь завалящегося возмездия…

Но пока я подбирался к потенциальным жертвам, моя жажда наказания сильно уменьшилась… Расстрел по приговору трибунала отменялся, а сбрасывание их вниз по склону мне показалось весьма негуманным и даже шумным… Пинки ногами и тумаки руками тоже не соответствовали положениям Женевских конвенций… Оставалось выпустить пар привычным способом…

— Так и сяк вас… Да ещё и разэтак…

Капитан Скрёхин и мой боец по фамилии Бадмаев в полном недоумении уставились на меня… В руке калмыка только что вспыхнул огонёк зажигалки, который опять вывел меня из душевного равновесия… И моё дальнейшее обращение к ним было вполне соответствующим…

— Уважаемые джентльмены! Не соблаговолите ли вы сию же секунду собственноручно погасить этот очаровательный огонёк вашей прелестнейшей зажигалки, ибо столь ослепительный свет прежде всего привлекает внимание проживающего неподалёку вооружённого неприятеля и следовательно создаёт огромнейшую массу неудобств не только мне лично, но и всем остальным нашим джентльменам, находящимся в непосредственной близости от ваших сиятельных персон?! [10] Приведённый ныне перевод является буквально дословным и очень расширенным, так как те три-четыре слова, произнесённые мной в действительности, могут создать у читателей весьма искажённые представления о самом авторе… Чего мне не очень-то и хочется… Ведь… Я же хороший!